Давно известно, что в нашей стране безоговорочно уважительно и трепетно к врачам и прочему медперсоналу относятся здоровые граждане. У недужных наблюдается известный скепсис – они знакомы с российскими эскулапами на личном, иногда довольно унизительном или крайне неэффективном опыте. Я уж не говорю об опыте страшном. В принципе, все понятно: клятва Гиппократа сакральный смысл, полагаю, всегда имела для очень немногих медиков. «Не навреди, помоги, облегчи боль» – это для горстки избранных. Для большинства актуально заклинание: «Заработай!» или: до пенсии далеко, всех не перелечишь.

Много и часто говорят о низких зарплатах медиков, горах бумаг, что сжирают их рабочее время. Об их подвижничестве за гроши. Но подойдите и посмотрите, какие докторские иномарки стоят у довольно зачуханных корпусов той же 8-й челябинской больницы, я уж не говорю про Первую Городскую. Посмотрите на деток-мажоров «узников российского здравоохранения»…

Этот довольно банальное вознесение на пьедестал профессии врача, судьи или учителя давно претит. Взрослые, а в случае с врачами или учителями даже дети, знают, – все зависит исключительно от человека, а не от диплома и профессиональной позиции. Даже понятие: хорошая гимназия или больница – миф, если конкретно вам попадется балбес. Когда мы приходим (зеленые и вялые) на прием к врачу, мы не знаем, с кем имеем дело – с троечником или отличником медицины, подвижником или коммерсантом.

Поэтому сегодня предлагаю нарушить традицию и поговорить не о врачах-искусниках, а об, увы, куда более распространенной практике отношений врач – пациент. С довольно давних пор я фиксирую рассказы своих знакомых о печальных или смешных (ведь все живы, слава Богу!) столкновениях с некомпетентными и равнодушными врачами (к счастью, иногда, ситуацию выправляют достойные коллеги «докторов – лекторов»). В государственных поликлиниках и больницах. В частных клиниках, где хамства нет, а равнодушие и безответственность – налицо.

Все эти истории произошли в разных городах страны. Все города – большие, миллионники, как принято говорить. Два вообще – столичные. Но, честно говоря, подобные «казусы» и драмы могли случиться в любой больнице России. Разве что, в малюсеньких городках и райцентрах ничего бы не произошло: если верить журналистам, там просто нет в наличии многих узких специалистов – офтальмологов, неврологов, урологов. А в глуши и вовсе – фельдшер «один за всех», как в приснопамятные времена булгаковской или вересаевской молодости.

История первая, сердечная

«Сердце прихватило, вся мокрая, боль в грудине страшная, а поскольку живу одна, в голове тукает мысль: «Успеть позвонить Оле, чтобы она приходила и кормила кота». Оля, по счастью, была на машине, не очень далеко, приехала, испугалась, вызвала Скорую. Два розовых мальчика равнодушно сделали кардиограмму, коротко информировали: «Инфаркта нет, вот вам нитроглицерин и можем поставить димедрол». На мои робкие попытки сказать, что у меня непереносимость нитроглицерина, а димедрол – это вообще жесть в 21-м то веке, мальчик поглавнее отрезал: «Больше ничего нет».

Терапевт из поликлиники на следующее утро была зла: «Если Вам не нужен больничный, чего зря гонять врачей?»

Чувствуя себя перезревшей школьницей, стала оправдываться: «Испугалась. Жить хочу». «У всех свой срок», – оптимистично нахамила терапевт и велела сходить к кардиологу. Когда, наконец, «на исходя дня» я дозвонилась до поликлиники, то узнала: в лучшем случае, эта встреча возможна через три недели! Район у нас, видишь ли, большой! А кардиологов мало – один. Куда три Меда специалистов поставляют? В Газпром?

Поразмыслив, решила записаться к специалисту в профсоюзную поликлинику. Не зря же я почти сорок лет платила взносы. Вот теперь изредка достается льготная путевка в крымский санаторий, и пока еще не закрыли поликлинику.

Пришла на прием. Врач – вполне себе в расцвете сил мужчина, Павел Павлович. Даже не глянул на меня. Сразу же начал что-то писать в карточке. Он не осмотрел меня, не прослушал! Правда, заглянул – полуглазом – в кардиограмму. Минут десять я пыталась описать ему свое состояние, хоть как-то, понимаешь, увлечь своим беспокойством. Врач игнорировал мои жалобы, был очень занят: писал, причем в моей карточке. Наконец, не выдержал: «Слишком много слов…». Я в сердцах вышла.

Помогли в продвинутой частной клинике. И вправду, сдает сердце – несколько препаратов теперь принимать, как говорится, «до березки». Ну, хоть отодвинули эту «березку» на «неопределенный срок». Да гори она огнем, родная страховая медицина!»

История вторая, зубодробительная

«Нет, это у меня свои зубы, многие думают, что коронки. Повезло с генетикой. У папы такие же ровные, не белейшие, но вот здоровые, тьфу – тьфу – тьфу. Лечила только раз. Когда еще только пошли платные клиники.

Дело было так: подцепила от ребенка стоматит. В смотровом углядели еще и кариес. Пришла к доктору. У нее сразу же было много предложений: отбелить, уровнять и пр. А поводу зуба вдруг стала говорить, дескать, ой, всё плохо, вот именно такой кариес – мина замедленного действия, советую убрать нервы, положить лекарство, и за три сеанса, не меньше, мы эту мину обезвредим. Сумма «обезвреживания» мне не понравилась, еще испугалась, что будет больно – я же не удаляла нервы, но рассказы впечатляли. Ушла я от этой стоматологини.

Подруга – мученица зубной боли – договорилась со своим доктором. Прихожу, рассказываю про предыдущие рекомендации. Та слегка опешила: я ничего такого не вижу, давайте сделаем снимок. На снимке она тоже ничего не увидела, кроме крошки-кариеса, чик- чик – и я уже со световой пломбой. Прошло уж почти четверть века, мина все еще не рванула. Вот скажи, да, зачем меня пугала та докторша? Садистка? Или просто хотела сгонять на Багамы? Хотя с тех пор, как прочитала, что мужику поставили 18 имплантатов ради такой же цели, поняла, что мне еще крупно повезло. И не только с генетикой».

История третья. «Больше ада!»

«Эту историю нужно рассказывать с самого начала. Я всегда была длинной, и сколиоз мне поставили еще в начальной школе. Но тогда – в советское время – меня буквально как милиция контролировала участковый педиатр, чтобы я занималась лечебной физкультурой. Стыдила родителей, что не заставляют меня кривую-косую плавать.

Потом у меня, как сказали бы сейчас, наступили времена профессионального пиара – я возила рекламные образцы продукции по всем регионам. Возила и бабины с сюжетами, интервью руководителей, бумажные материалы. Чемоданы тяжелющие. А командированного – когда встретит принимающая сторона, когда нет.

Когда развелась, таскала и наши «отпускные» (с маленьким сыном) чемоданы. В общем, не было сорока, когда стало известно, что остеохондроз осложнен еще и грыжами. Тогда их было две. Потом стало четыре. На самом деле, это не только образ жизни, конечно. Не повезло. Ну и плавать нужно было, плавать.

Но три года назад у меня стала неметь правая сторона. Боли становились все сильнее. Неврологи. Господи, у кого я только не была. Какие там государственные. Профессор такой-то. Светила такая-то. Две, пять тысяч за консультацию. Еще больше за обследования и лекарства. Прописывали всё – от актовегина и обезболивающих до японских водорослей и грибов. А состояние становилось все критичнее. А я делала МРТ, и не раз, что обиднее всего. И ни одна эта медицинская гнида, кормящаяся моим недугом, не отправила меня к нейрохирургу!

И вот в один из совсем не прекрасных дней наступила развязка. Я не встала. Боль разрывала всю – от паха до головы. Подруга вызвала «скорую». Они приехали, поставили анальгин. Им было жутко самим. Я лежу обоссанная, ору от боли, сознание – от боли же мутится. Но они не постеснялись нам сказать: мы таких не увозим.

Я позвонила сыну. Не врач. Живет в другом городе. Но в этом городе много важных людей. И они знают других важных людей. И так дошли до одного из чинов федерального Минздрава. И он позвонил сюда. Я не знаю, кому и куда. Но вы не поверите – через полчаса за мной прислали карету. Правда, реаниматологической направленности. Поставили (перед транспортировкой моей измученной тушки в клинику НИИ Скорой помощи) дивный анальгетик. Чуть не на руках внесли в палату.

Прибежал заведующий. Мгновенно сделали все обследования – огромная грыжа неприлично разрослась и разрушила два позвоночных диска, через сутки операция, ибо дольше боли мне не вынести. Боль купировали постоянно. Хирург, готовящий меня к операции недоумевал: «Как же Вы терпели???»

И опять же не поверишь. Раздраженный заведующий трижды меня пытал: «Кто Вы такая? Почему мне звонят отовсюду». На что я ему ответила: «Я больная». Нет, ему не стало стыдно, стыдно стало стоявшим рядом сестричке и врачу.

Мне поставили железяку – почти 9 см – в спину. Месяцы корсетов и карачек – ничто по сравнению с тем адом, что я пережила до попадания в эту волшебную клинику. Да, теперь я знаю, что такое ад – спасибо всей секции неврологов»

История четвертая: «Кто хочет комиссарского тела?»

«Женская» онкология – мое наследство от мамы и бабули. Первую грудь отрезали в 28 лет – после рождения второй дочки. Вторую – в сорок. Тогда же и все остальное. Как я шутила: « Отрезали мне все женское, оставили только учительское».

Ситуация время от времени осложняется. Химия вон килограммов прибавила, волос убавила, хорошо их целая чаща досталась. У меня брат – доктор, следит, чтобы сестру коллеги не обидели. У нас хорошая дружная и очень большая семья. Поехала я к племянникам, детям уже ушедшей двоюродной сестры, в гости – там была целая повестка: свадьба, крестины, похороны, юбилей, ну и просто поговорить по душам. Не в деревню из столицы приехала – в старинный русский город, совсем близехонько от Москвы. И все было хорошо. Но через недельку захворала. Что-то подташнивает, температура поднялась. Все испугались. Поехали в местную поликлинику.

Меня эта надменная девица в белом халате, что именовалась терапевтом, даже не дослушала. Ее больше наличие полиса интересовало. Явно была разочарована – имелся. Ну, то есть платные услуги отменяются. А я же, как опытная больная, всегда при себе имею «портфельчик пилота» – лекарства для жизни, документы, мыльно – рыльные и пижамные принадлежности.

Так вот, едва я сказала про «подташнивает и все съеденное тут же выходит », она цинично протянула: « Может, вы беременны»? Слушайте, я, конечно, пухленькая и все такое, но мне 57! И выгляжу я, минимум, не моложе. Ну, согласись, такой вид цветущим не назовешь. Кроме того, врачица видит этот возраст в полисе и паспорте. Я от возмущения расстегнула кофточку (как, помнишь, комиссарша в «Оптимистической трагедии»: кто хочет комиссарского тела?) и показала ей свои «прелести»… Ну и ушла, конечно.

Слава богу, недомогание тоже само ушло. Видать, от стрессовой встречи с «добрым доктором». Как можно быть такой неделикатной и невнимательной? Терапевт! Пирогов бы полы ей мыть не дозволил».

История пятая. Из последних дамских сил

«Поплохело мне. Голова в тумане, ломота и дрожь во всем теле, даже перед глазами пелена, при этом тошнит, сердце щемит. По еще советской привычке, как говорила моя мама, обращаться к врачам только в случае начавшихся родов, я решила отлежаться. Но и через пару дней «не рассосалось». Более того, заболела голова, поднялась температура.

Единственная медицинская литература в доме – бабушкин «Справочник фельдшера» от 1975- го года лишь усугубил семейный психоз: мы нашли у меня, как в той классике, кучу страшных диагнозов: от инфаркта мозга до саркомы сердца, после чего у меня зашумело в ушах и заломило обе челюсти. Милый друг не на шутку обеспокоился и вызвал «скорую».

Приятный, но сильно замотанный доктор и медбрат, подозрительно смахивающий на зэка, отработали по полной: сделали ЭКГ, измерили давление, сахар и заключили, что я еще поживу. Но, дабы исключить все – ибо томографа у них с собой не было, рекомендовали просветить башку. А пока испить аспирину. За сим эта расторопная парочка откланялась, а мне поплохело еще шибче.

Аспирин (и не только он) не помог. Справочник выдал еще одну версию – менингит. Интернет подсказал атипичный грипп – соплей-то нет. Делать нечего: вызвала участкового. При этом, кстати, не забыла позвонить по 03 – похвалила бригаду «скорой»: мол, и приехали быстро, и все прочее.

Участковая пришла какая-то болезная. На все мои симптомы грустно кивала: и у меня то же самое. Видимо, намекала: я вот, такая развалюха, работаю, а вы тут мне хлопот добавляете. «Успокоила» – ОРВИ у вас. Их теперь куча – вплоть до лихорадки Эбола. Есть и вовсе неизученные – от одних слепнут, от других – впадают в кому, но не будем о грустном. Велела сдать анализы и выписала антибиотики и противовирусные – неясно же, что со мной.

На следующий день, выдавая направление на анализы, терапевт уныло предложила госпитализацию – видимо, за минувший день я еще изрядно подурнела. Поскольку лечь предложила в инфекционку, я отказалась и отказ подписала, вовремя вспомнив аксиому от доктора Мясникова: «больница – самое инфицированное место в мире».

Но докторша как-то уговорила меня сползать к инфекционисту. За что дала новенькую карточку и выписала мне больничный, абсолютно не нужный в моем случае.

Сдав анализы, я доплелась таки до инфекциониста. Его вид меня взбодрил – неописуемый красавец. Омар Шариф периода своего цветения. Вид любезный, сильный восточный акцент и российское медицинское бессердечие:

Талон есть? Мне очень хотелось спросить, интересуется ли он этим у пациентов с подозрением на лихорадку Эбола, но я как-то уж совсем ослабла. Подумала: жаль нельзя обзавестись абонементом на медуслуги, все-таки сильно устарела талонная система. И протянула красавцу талон.

На что жалуетесь? – интересуется он, уже натянув маску и превратившись в дивный восточный взгляд.

Мой едва начавшийся рассказ, маска перебила возмущенным:

– Это ваша карточка?

– Ну не чужая же.

– Всякое бывает, – режет кинжалом доктор, – кто Вам ее дал, нам не разрешают выдать карточки больным.

– Полагаете, я ее украла? Терапевт дала.

– Вот к ней и идите, потому здесь четко написано: ОРВИ.

– Но у меня нет насморка, и горло не болит.

– Тогда измерим температуру?

Измерили.

-35,4. У Вас нет температуры. Вы хорошо себя чувствуете.

-А почему вы решили, что я хорошо себя чувствую, если у меня температура 35, 4 доктор?

– Но у вас же не болит горло, нет насморка и температуры!

Я чувствовала себя старой, слабой и вызывающей презрительную брезгливость у этого цветущего и необразованного болвана в белом халате. Но именно его глупость вернула меня к жизни. Я засмеялась.

Словно очнувшись, красавец осмотрел меня – почти не касаясь. На счастье, во время этой профанации осмотра подползла немощная терапевт:

Забыла сказать, больничный не выдаем без флюорографии и гинеколога.

Как вы понимаете, именно гинеколога, мне в этот момент и не хватало.

– Доктор, я схожу завтра. Но что же мне делать сегодня?

Тут уж восточный гость взъярился:

-Дайте врачам поговорить. И благодарите небо, что клиент всегда прав. Вам повезло, я всегда соблюдаю корректность!

Вот оно, чё! Так это называется корректностью!

Мне очень хотелось сказать им, что я не клиент, я – пациент, мне очень плохо. И даже что- то пискнула, но они уже меня не слышали. Зато я прислушалась к их безумному, словно сошедшему со страниц Кэрролла, консилиуму. У меня сформировалось четкое представление, что они черпают свои умозаключения из бабулиного Справочника и с той же страницы Интернета, что выдала мне атипичный грипп:

Насморка нет, горло не болит – значит не ОРВИ.

Менингит – за неделю вне больницы уже бы умерла.

Не инфаркт – ЭКГ вполне ничего.

Голова болит – ну, уж тут можно гадать бесконечно, нужен биохимический анализ крови. На этой почве милейшие врачеватели меня и спровадили, ясно дав понять – у них такие анализы делают очень долго, кроме того, нужно оформлять много бумаг.

Поскольку оба эти кадра мне уже до смерти надоели, я поплелась – чтобы хоть чуть проветрить, возможно, менингитную голову, в ближайший частный медицинский центр, довольно хорошо известный горожанам.

Тут было немало умных, уважающих и любящих себя сограждан, давно осознавших, что если хочешь жить на свете долго или хотя бы счастливо, никогда не ходи в районную поликлинику! Сразу иди туда, где лечат.

И часа не прошло, как мне сделали анализы и даже поставили вернувшую к жизни капельницу. Из последних дамских сил – уже прошло не менее пяти часов моих лечебных мытарств – я добралась до родных подушек и пледа.

Поскольку рожать я не собираюсь, системное заболевание, если заработаю, – излечиваю в другой части мира, то, однозначно, воспользуюсь маминым советом – за помощью в Государственное Здравоохранение не обращусь больше никогда. Я хочу жить долго или хотя бы счастливо».

Вместо эпилога

Еще одна моя приятельница не очень «монтируется» с местной экологией: чуть что – у нее аллергия. То на воду, то на воздух, то вообще без видимых причин. Большинство знакомых, как, кстати, и медиков, ее недуг всерьез не принимают – тоже мне диагноз, думают, дурит тетка. Видимо, так же размышляли и в Минздраве, сократив до минимума ставки аллерголов и поручив оказывать неотложную помощь таким вот «чудикам» терапевтам по месту жительства.

И тут приятельница сломала ногу, да так, что собранную кость пришлось закреплять пластинами. Хирурги свою работу сделали и отправили трехногую (на костылях) наблюдаться в травмпункт. А там порядок такой – хочешь, чтобы оплатили больничный, приходи на прием каждую неделю – ну и что, что далеко живешь и лифта в доме нет, – все ходят, и ты не королевишна.

И вдруг на этой злосчастной ноге – аккурат там, где пластины, появилось красное пятнышко. Доктор долго смотрел, советовался с коллегой… и назначил антибиотики – на всякий случай. На протесты пациентки: «Я очень плохо переношу антибиотики! У меня развиваются все побочки, кроме психических. И вообще я аллергик!» врач бодро ответил: «На антибиотики аллергия есть? Пока нет? Вот и не будет с вами ничего. А если на пластине бактерия – мало не покажется, можем и ногу отрезать!»

Короче, на 5-й день жахнула аллергия – приятельница заалела как маков цвет: зудящая сыпь пошла по всему телу – от пяток до лба. И как раз выходные – в поликлинику не попасть. Но дама – человек бывалый, дома всегда запас шприцов и антигистаминных есть. Поставили на ночь укол супрастина – вроде ночь пережила спокойно, поставили на следующий день – и пошел отек Квинке: измученный организм дал аллергическую реакцию и на противоаллергическое средство.

Благо – понедельник! Прибежали к терапевту. Та внимательно выслушала, записала в карточке «Отек, спровоцированный супрастином» и назначила… супрастин. На возмущение пациента спокойно ответила: «У меня инструкция, утвержденная Минздравом. Если вам нельзя супрастин, я не знаю, что делать».

Приятельницу мы спасли: нашли аллерголога, тот и отек снял, и препарат по ситуации подобрал. Но пока проводили неотложные мероприятия, дама пропустила визит в травмпункт. А, когда, придя в себя, явилась (со всеми справками, объясняющими «прогул»), доктор, по чьей вине и началась вся эта катавасия, закрыл ей больничный – за нарушение, так сказать, режима – инструкция у него.

Челябинск, Элеонора Шниперсон

© 2018, РИА «Новый День»