В последнее время вокруг министра госимущества В.Голубицкого ходит много слухов и пересудов, много раздается и нареканий в его адрес. Но имеют ли они под собой реальную почву? Сегодня газета «Уральская жизнь» представляет вниманию читателя интервью с Вениамином Голубицким, в котором он рассказывает о взаимоотношениях с полномочным представителем президента Петром Латышевым, о создании окружного управления госимуществом, о ликвидации Федерального Долгового центра, создании аквапарка и о многом другом.
– Вениамин Максович, недавно сотрудники администрации Петра Латышева обвинили Вас в неэффективности управления государственным имуществом. Вам удалось отбиться от этих обвинений?
– Отбиться от обвинений, которые некритериальны, в принципе невозможно. Я поставлен в очень смешную ситуацию, потому что вынужден заниматься восхвалением собственного ведомства, но приходится некоторые объективные факты приводить, чтобы несколько снизить накал страстей.
Если бы кто-то из обвинителей сказал мне, по каким критериям они определяют эту эффективность, я готов с ними это пообсуждать. Пока же есть один критерий – доходность деятельности в сфере управления имуществом. По этому критерию у нас все показатели ниже 160 процентов по отношению к плану не бывают.
– А что, других критериев нет?
– Есть и другие критериальные вещи. Свердловская область – это единственный регион, где действует закон о казне, и это признается всеми. Свердловская область – единственная область, где ежегодно принимается программа по управлению госсобственностью, определяющая и задачи, и показатели, и взаимодействие финансовых и имущественных ресурсов. И это одна из немногих областей, в которой действует закон об управлении государственной собственностью.
Кроме того, здесь много фальсификаций. Например, в «Уральском рабочем» пишут, что был задержан высокопоставленный чиновник министерства имущественных отношений. Я уверяю, что ни один, не только высокопоставленный, даже низкопоставленный, низкоположенный чиновник не был задержан по обвинению во взятке. А то, что был задержан какой-то нерадивый директор предприятия, так на то и существуют правоохранительные органы, чтобы таких находить. Но даже если бы у нас был найден такой чиновник, это ни в коей мере не говорило бы о неэффективности управления госимуществом. Позволю себе такую аналогию: был задержан в Нью-Йорке Павел Бородин. Это что, говорит о неэффективности аппарата президента или о неэффективности России как государственной субстанции? Отнюдь. Это говорит только о том, что есть закон, который обязан разобраться со всеми правонарушениями.
Так что здесь ситуация такая: если бы «обвинители» назвали критерии, по которым считают нашу работу неэффективной, тогда можно было бы это обсуждать. Если критерий – это число судимостей среди работников министерства, то я уверяю, мы не худшие в России. Если критерием являются нормативные акты – опять мы лучшие. И, наконец, последнее. Дискуссия о критериях носит академический характер, и мне очень странно, когда она приобретает политическую либо прагматическую окраску.
– Может быть, вся эта история просто раздута прессой на пустом месте?
– Пресса никогда на голом месте ничего не раздувает, за любыми действиями прессы надо искать совершенно конкретный – либо экономический, либо политический – интерес.
– Вы хотите сказать, что нападки на МУГИСО – это иллюстрация противостояния между правительством области и администрацией полпреда?
– Я сомневаюсь, что суть противоречий, которые существуют в вертикали управления, состоит в судьбе Мингосимущества Свердловской области. Тут другой вопрос. Имущественные отношения сегодня вообще в центре внимания. Решается вопрос о земле. И группы лоббистов начинают тянуть одеяло на себя. Но государственная точка зрения склоняется к Министерству имущественных отношений, потому что эффективно управлять госсобственностью может только тот, кто обладает информацией. А наибольшая информация (сколько существует предприятий, как они приватизированы и т.д.) сегодня в Мингосе.
– Вениамин Максович, у вас двойное подчинение: с одной стороны, вы отчитываетесь перед правительством области, с другой – перед Министерством имущественных отношений РФ. Были ли с их стороны какие-либо нарекания или публичные заявления по поводу неэффективности вашей работы?
– Никаких нареканий. Более того, Министерство имущественных отношений России на расширенной коллегии признало нас лучшими.
– В полномочия полпреда входит оценка деятельности вашего ведомства?
– В его полномочия входят контрольные функции. И я ничего против этого не имею. Более того, когда нас проверило контрольное управление президента, первое, что я сделал, – выразил им благодарность, потому что они провели большой объем работы. После проверки никаких политических выводов не последовало, а последовали конструктивные выводы о необходимости координации всех структур, занимающихся управлением в сфере земельных отношений. Я очень удивился, когда вслед за этим услышал оценки с явным оттенком субъективности, исходящие от окружения Латышева.
– Высказывал ли сам Петр Латышева претензии к министерству?
– Нет.
– Будет ли окружная структура по управлению госимуществом?
– Будет, и она нужна, но она нужна как аналитическое ведомство, как ведомство, которое отслеживает межрегиональные связи, и мы готовы в этом случае ей всемерно помогать. Если это будет аналитика и контроль – да. Если это будет попытка присвоения распорядительных функций, то… мы уже занимались посевными кампаниями из Москвы, почему-то урожайность мало прогнозируема.
– А не может ли быть такого, что появится окружная собственность?
– Для этого должен быть окружной бюджет, а его пока нет. Сегодня окружная собственность – это федеральная собственность.
– В начале этого года был упразднен Федеральный долговой центр. Что будет с имуществом, которое ранее было передано в ФДЦ на реализацию?
– Это компетенция фонда имущества Свердловской области, так как права ФДЦ переданы ему. Вообще, мы следим за судьбой любого имущества: и того, которым занимаются органы банкротства, и того, которое выражено в ценных бумагах, и того, которое находится в фонде имущества.
– Как обстоят дела с изумрудом «Президент» и александритом «Патриот»?
– В настоящее время они находятся на банковском хранении. Когда закончится реорганизация долгового центра, их судьба будет определена.
– А что решило правительство? Будут эти камни выставлены на торги или останутся в Свердловской области?
– Пока не закончены правовые процедуры, правительство не может принять такого решения. Оптимальным было бы решение на уровне Российской Федерации, поскольку, на мой взгляд, речь идет о национальном достоянии, а не о достоянии только Свердловской области.
– В последнее время активно обсуждается вопрос строительства аквапарка в Екатеринбурге. Как Вы к этому относитесь?
– Я по аквапаркам не сильный специалист. Мне сложно сказать, насколько нужен в Свердловской области аквапарк, каких размеров он должен быть, какой высоты горки и прочее. Но процедура отвода земель должна протекать в юридически жестких рамках. Если это не соблюдается, то мне абсолютно все равно, что возводится – аквапарк или библиотека мировых манускриптов.
Самая большая проблема в наших земельных отношениях – это то, что муниципальные органы слишком легко выдают земли, в том числе федеральные. А собственники не задумываются, что в результате этой легкости тот или иной землеотвод может оказаться незаконным, и завтра у них начнутся серьезные проблемы. Потому что пока не станет ясно, что эти земли – муниципальные, нельзя предоставлять землеотводы с легкостью. И пока не будет генерального плана застройки Екатеринбурга, не должен строиться аквапарк.
– Есть ли у Вас возможность запретить предоставление землеотвода в центре города?
– Пока возможности такой у меня нет. Но если я буду уверен, что земля федеральная, то мы будем доказывать это в суде. И такие иски вскоре появятся.
– Когда будет поставлена точка в земельных отношениях?
– Первая точка будет поставлена, когда выйдет федеральный закон о разграничении земель, крайний срок – март. А вторая точка будет поставлена с принятием земельного кодекса, примерно в сентябре.
– Может ли правительство области найти общий язык с муниципалитетом?
– Я подозреваю, что мир здесь автоматически не наступит, хотя с городскими структурами, которые занимаются собственностью, мы постепенно налаживаем отношения, потому что там все больше прагматиков, которые понимают, что нельзя политику совать во все щели.
– Получается, что в данном случае Яков Силин не прагматик? Недавно, например, он заявил, что «решение Верховного Суда не может лишить муниципалитеты права распоряжаться землей». Прокомментируйте, пожалуйста.
– Как юрист, я с печалью должен заметить, что толкование решений Верховного Суда не входит в компетенцию Якова Силина. У меня вообще большие сомнения в том, что в данном случае его высказывания вообще имеют какие-либо значение.
– Правда ли, что в районе улицы Куйбышева выделен землеотвод под строительство резиденции для Петра Латышева?
– На сегодня мне известен только Указ президента по резиденции, никаких других нормативных документов по этому поводу я не видел.
– В Екатеринбурге масса разрушенных зданий-памятников истории, с каждым годом их состояние все хуже. Что Вы делаете для того, чтобы исправить ситуацию?
– Вопрос совершенно справедливый. Правительство Свердловской области по нашей просьбе рассматривало этот вопрос. Ситуация сегодня очень тревожная, потому что существуют памятники, которые только считаются памятниками, а от них осталось два кирпича.
– Какой выход из ситуации Вы видите?
– Надо идти путем долевого строительства. Мы не найдем инвестора, который захочет восстанавливать здание при условии, что ему предложат потом арендовать это помещение за большие деньги. Но мы найдем инвестора, который в доле собственности захочет восстановить любой объект. Так же мы планируем поступать с объектами незавершенного строительства. Например, найден инвестор для восстановления здания «Уральского рабочего» возле Музкомедии, которое годами пустовало.
– А как быть с теми памятниками, которые были незаконно снесены, а потом отданы коммерческим фирмам?
– У нас свыше 40 обращений по поводу разрушенных памятников, и ни по одному из них не найден ни поджигатель, ни сноситель. Это, по меньшей мере, странно: организация приехала на кранах, на экскаваторах, снесла здание, но никто ничего не видел. Очень обидно, что правоохранительные органы нас не поддерживают. Сколько у нас экскаваторов в области, чтобы нельзя было путем экспертизы обнаружить на ковше следы исторического кирпича?
– Неужели ничего нельзя сделать?
– Мы не можем сейчас наказать того, кто поджег или снес, но мы можем наказывать тех, кто получил эти землеотводы, кому здания были переданы по договору. Например, в прошлом году была разрушена усадьба Шмидта. Совместно с НПЦ по защите памятников мы подали иск к фирме «Атомпромкомплекс», которая несет ответственность за этот памятник. И мы надеемся взыскать с нее сумму ущерба.
– Вопрос из другой сферы. Когда выйдет второй сборник Ваших стихов?
– Надеюсь, уже в этом году. В первую книгу вошли стихи, которые я просто писал без особой мысли опубликовать. Потом это все собралось, подчистилось, и получилась книга. Во второй сборник войдет все, что я написал после.
– А музыкальный альбом, где стихи Ваши, а музыка Пантыкина?
– Все в полном разгаре. Ситуация здесь такая: в проекте слишком много оказалось задействовано «звезд», у каждой свой график. В результате Пантыкин гоняется по стране за Бутусовым, у них каждый раз сложные кухонные переговоры, я в них не вникаю. А то, что уже сделано, мне нравится. Диск обязательно выйдет, будет презентация, думаю, это будет значительным культурным явлением в Екатеринбурге.
Отправляйте свои новости, фото и видео на наш мессенджер +7 (901) 454-34-42
© 2001, «Уральская жизнь», Ольга СЕЛЕЗНЕВА
Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».