Многие уверены в том, что он стоит за многими явлениями и политическими процессами области. Антон Баков крайне редко дает подробные интервью о себе, но нашему корреспонденту удалось побеседовать с ним и узнать его мнение по многим вопросам.

Антон Алексеевич, у Вас сложился имидж человека, постоянно участвующего в каких-то авантюрах: выборы мэра в Екатеринбурге, выборы губернатора в Кургане, сейчас Вас связывают с движением «Май». Что это – сознательная позиция или Вы действительно авантюрист?

На самом деле, я всегда был очень осторожным человеком, и таковым остаюсь и по сей день. Поэтому мне кажется, ни один из моих поступков не был рискованным. Я, например, абсолютно ничем не рисковал, выставляя свою кандидатуру на пост мэра города Екатеринбурга. То есть реально за мной не было никаких провинностей, за которые меня мог бы наказать Аркадий Михайлович Чернецкий. А Эдуарду Росселю, хоть кровь из носу, нужен был хоть какой-то кандидат, остальные боялись – кто-то по инерции боялся властей, кто-то имел какие-то пятнышки, за которые его можно было зацепить. Я полагал, что, став основным соперником Чернецкого в свои 29 лет, сделаю какие-то шаги в своем политическом развитии. Кстати, я приобрел бесценный опыт. Я полагаю, что это была не авантюра, это было очень нелегким, на самом деле, делом. Кампанию мы вели в очень сложных условиях и проиграли с треском. Но 80 тысяч свердловчан проголосовали за то, чтобы 29-летний молодой человек возглавил город Екатеринбург. Похвальная смелость, это скорее с их стороны была авантюра, хотя спасибо, я постараюсь это доверие оправдать.

А участие в губернаторских выборах Курганской области?

Поход в Курган? При этом тоже был совершенно четкий расчет, но тот расчет не оправдался. Хотя я все-таки полагал, что суд меня зарегистрирует. Но опять-таки, познакомился с особенностями национального правосудия. И кстати, закон, по которому меня не допускали к выборам, отменили год спустя на Федеральном уровне.

Что это был за закон?

Закон о том, что иногородние не могут баллотироваться, что нужен ценз оседлости не менее одного года. Да, я заблаговременно там прописался. Никакого риска, казалось, не было. Но суды оказались в большей, чем мне казалось, степени увязаны с властями. Хотя Курганская кампания дала мне то, чего не дала Екатеринбургская. Я ощущал большую поддержку населения, у меня появилась определенная харизма, и я с огромным удовольствием вспоминаю о тех днях. Все-таки это великое ощущение, великое чувство, когда люди тебя поддерживают. Дай Бог нам всем его почаще испытывать.

Откуда же тогда берется эта авантюрность?

Да нет никакой авантюрности. Я человек с очень определенной жизненной целью. Я один из немногих, кто с самого начала, с детства, с класса четвертого, когда прочитал жизнеописание героев Великой Французской революции –Дантона, Марата, Робеспьера, решил, что буду общественным деятелем, руководителем. И я шел к этому всю жизнь. Начиная с 1988 года, с первых робких попыток, когда мы поддерживали Кудрина, что-то делали по Уральской республике. Меня даже студенты Уральского Госуниверситета выдвигали в Верховный Совет Российской Федерации. Но мою кандидатуру тогда не зарегистрировали, потому что преподаватели, увидев такую картину, сразу же заявили, что у студентов нет кворума, поэтому студенты лишаются голоса, голосовать будут только преподаватели. И я получил два голоса из 29 делегатов-преподавателей Университета. Сколько мне тогда было? 24 года…

С какими идеями Вы тогда выступали?

Я выступал с идеями, что надо сохранять Советский Союз, а делить как раз Российскую Федерацию, – на Уральскую республику, Сибирскую республику. А такое разделение суперреспублики позволит сохранить весь Советский Союз.

А чем Вас привлекала идея сохранения Советского Союза?

Знаете, я и сейчас полагаю, что крушение Советского Союза – это одна из трагедий для большинства людей нашей страны. И вообще, я не люблю политиков – разрушителей, мне не нравятся люди, которые, в отличие от Черчилля, согласны председательствовать на распродаже империй. Я полагаю, что то, что случилось с Советским Союзом – это наше поражение.

Но там ведь была неоднозначная ситуация, были республики Средней Азии, дотационные территории, которые тянули всех назад…

Там была совершенно однозначная ситуация. Не надо преувеличивать дотационность наших республик, тем более, что мы лишились уникальных месторождений полезных ископаемых, которые находятся на тех территориях, мы лишились прекрасных заводов, которые там построены. А самое главное, это стало трагедией не только для десятков и сотен миллионов русскоязычного населения. Но это стало и трагедией для местного населения – все эти войны. В свое время совершенно не зря наши мудрые старцы, я полагаю, что Брежневское политбюро было мудрым, во всяком случае, более мудрым, чем все последовавшие за ними правители России, совершенно не зря шли в Афганистан. И, может быть, когда пытались формировать советско-индийскую ось, то думали не о сегодняшнем дне, а о завтрашнем дне России. А какой сегодня завтрашний день России, сегодня сказать очень сложно.

То есть, в принципе, Вы оправдываете Афганскую войну?

Я не оправдываю поражения в этой войне, я не оправдываю методы, которыми она велась. Но я считаю, что то, что происходило, было очень закономерно. И то, что в Джамме и Кашмире сейчас идет очередная индо-пакистанская война – это тоже один из элементов мозаики.

Вы сказали, что Вам хотелось быть политиком и общественным деятелем с детства. Что Вас привлекало в этом?

Воспитывался я в хорошее время, когда еще говорили: кто, если не ты; когда, если не сейчас; было понятие долга перед обществом. И это чувство у меня очень сильно развито. Когда мы бредем сегодня в темноте, я считаю, что должен быть пастырь, и если я вижу, что мы идем не туда, значит, я должен иметь возможность разворачивать караван.

То есть отчасти такие миссионерские настроения?

Не миссионерские, мессианские. Такое представление о собственной миссии в этой жизни, о том, что не зря родился, не просто так, что есть какая-то сверхзадача, есть какая-то обязанность перед другими, которые, может быть видят хуже, думают медленнее…

В связи с этим хочется спросить, что же удалось сделать в реальной жизни? Сегодня реально Вы являетесь руководителем Серовского металлургического завода, что там было, когда Вы пришли, что Вы смогли сделать?

На Серове? У Серова есть свой комплекс проблем. Первый – это те проблемы, которые решить практически не удалось. Это техническая отсталость завода. Последняя крупная постройка на территории завода была сделана 25 лет назад, в 1974 году. Все остальное еще старше. Завод не оснащался. Серовский завод остался без инвестиций. Поэтоему я не люблю все эти новомодные вертикально-интегрированные структуры. Я считаю, что предприятие в данном случае – это самая оптимальная единица для управления. Поэтому, кстати, я не сколачиваю промышленных империй, хотя сегодня гораздо легче купить еще один завод, два завода, чем что-то изменить на первом.

Вторая проблема завода – это то, что команда, оказавшаяся у руля в конце советского – начале чубайсовского времени, она не смогла стать хозяином завода, и, фактически, распалась и самоустранилась. И завод остался на растерзание мелких жуликов, каковых, правда, мне удалось с завода прогнать.

Как удалось изменить ситуацию?

Чисто юридическими путями, действуя строго по закону. Мы просто создали новое юридическое лицо, перевели туда людей. Так как поддержкой коллектива я пользуюсь, то это не составило проблем. А те так и остались в старом акционерном обществе, с определенной частью долгов, которые мы отказались признавать и забирать с собой в новое общество, с определенной частью недвижимости, с которой они не представляют, что делать. Третья задача – задача изменения морального духа на заводе. Все мы деморализовались за время безвременья, мы предпринимаем попытки как-то восстановить престиж человека труда, возвращение трудового соревнования, возвращение иных форм стимулирования - досок почета, грамот, званий и так далее. С этой недели у нас в двух цехах понедельная оплата.

С какой целью Вы ввели понедельную зарплату?

Больше стимулов, более наглядно, как ты сработал в течение недели. Во многих странах мира зарплаты выплачиваются понедельно. Это мировой принцип. У нас в Верхней Салде на СМПО такая форма оплаты.

Какие еще задачи?

Задача кадрового обновления. Когда я пришел, на заводе были замечательные кадры, но очень пожилые. Многих я пытался удержать. Например, начальника доменного цеха я удерживал двойным контрактом, оказывая ему знаки величайшего уважения. В конце концов, он ушел по состоянию здоровья, и теперь цех кувыркается уже в течение 1,5 лет. Я сменил еще начальника, но пока навести порядок мы не можем. Следующая задача –технологическое обновление. Я поставил целью на тех же агрегатах путем минимальных вложений осваивать новые технологии. Здесь мы основательно продвинулись. В том числе и я сам вспомнил свой опыт физхимика и помучил завод директорскими экспериментами – небезуспешно. И это не может не радовать.

Как строятся отношения с мэром Серова?

Очень трудно мы входили с ним в контакт. Хотя у меня и не было предвзятого мнения, но оно очень быстро сформировалось. Наверное, потому что меня в штыки восприняли, попытались выкинуть из города Серова. Но в конечном итоге пришло понимание, что борьба носит позиционный характер, и ничего не приносит сторонам, кроме вреда. Поэтому мы вышли из этой ситуации, подружились. И на следующих выборах мэра города Серова я буду поддерживать этого кандидата.

Антон Алексеевич, давайте поговорим о Вашем отношении к движению «Май». Журналисты утверждают, что вы приняли непосредственное участие в создании движения, и, более того, при этом преследовали совершенно определенные цели, в частности, одна из них – заполучение Серовского рудника. Насколько это соответствует действительности?

Ну, вот видите. Вы и заговорили на уровне нашей журналистики. Безусловно, я очень давно знаком с руководителем движения «Май» Александром Бурковым, у нас с ним сформировавшаяся мужская дружба со времен студенчества. Безусловно, то, что сегодня делает «Май» – это достаточно интересно. В том числе и мне, потому что я в свое время пытался сформировать из «Преображения Урала» массовую партию. Я руководил городской Екатеринбургской организацией, мы попытались организовать массовый прием, у нас было порядка шестисот членов, что было совсем не мало для нашего времени. Но тогда эта моя позиция вошла в конфликт с позицией областного руководства.

А «Май» Бурков пытается строить как массовое движение, как третью партию. Очень правильно, на мой взгляд, строится союз с профсоюзами, и очень правильно взята ориентация на Социнтерн. Насколько это у него получится – это будет зависеть в первую очередь от него. Я, безусловно, готов оказать ему всяческую поддержку, но прекрасно понимаю, что у меня сегодня значительный антирейтинг в глазах жителей Свердловской области, и своей помощью я скорее нанесу вред движению «Май», чем окажу помощь. Поэтому я, в определенном смысле, стою в стороне.

То есть, Вы утверждаете, что Вы не имеете никакого отношения к движению «Май»?

Ну почему? Я же действительно не являюсь членом движения, не состою в руководящих органах, я не высказываюсь в поддержку движения «Май». Мне близко то, что оно делает, но я должен в какой-то мере наступать на горло собственной песне, чтобы просто не навредить молодому движению. Я думаю, им без меня будет легче. А я свои общественные усилия пока переношу на ниву города Серова, где люди понимают, что от меня есть толк.

Насколько известно, между Бурковым и Ковпаком идут разговоры о заключении союза на предстоящих выборах. Что принесет этот союз тому и другому?

Меня вообще радует, когда люди пытаются о чем-то договориться и составить какую-то конструктивную позицию. Меня просто поражает, что люди разучились говорить и думать, и только наскакивают друг на друга и сталкиваются лбами. Если у этих двух побольше мозгов, а, в общем-то, я очень уважаю и Ковпака – он состоялся не только как предприниматель, но и как человек, и Буркова, которого я просто люблю, то дай Бог им удачи. Хорошо, когда симпатичные люди создают какие-то альянсы.

Сравнивая день вчерашний и день сегодняшний – что бы Вы предпочли?

Сейчас просто нет строя. Сейчас период упадка, период распада, чреватый очень тяжелыми потрясениями. Будущее не в реформировании государства, а в реформировании общества в целом. Государство – это какой-то костяк. Но какой может быть костяк без мяса, без жира, без кожи. Это просто ужас какой-то. Нужно менять людей. Надо до каждого человека дойти, с каждым человеком поговорить, каждому человеку объяснить, послушать, что он скажет. Это огромная работа, которую никто не хочет сделать. Все же хотят скакать по верхушкам, раскидать листовки по почтовым ящикам, накричать что-нибудь по телевизору, по радио, напугать людей. А вот нормально поговорить с человеком, сделать его своим сторонником, не обмануть его надежды – этого нет. Почему мы считаем, что можно навести в стране порядок, устраивая перевороты в резиденции в Москве или в резиденции в Екатеринбурге. Страна растет снизу.

Как Вы себе представляете это «пойти и поговорить»?

Ну, это же вечная тема! Хождения в народ, роль русской интеллигенции…

По-моему, ни одно хождение ничем хорошим не кончилось…

Почему? Крепостное право отменили? Отменили.

Это было немного раньше...

Да нет, уверяю вас. Без этих хождений в народ его бы никогда не отменили. Потом построили нормальный капитализм, сделали отличную революцию, решили все проблемы, провели урбанизацию. Для этого надо было выгнать людей из села. Вы думаете, что в Англии это проходило хорошо, где овцы съели людей? Провели огораживание, лишили всех земли, люди умирали с голоду и уходили в город, умирали в городах. За бродяжничество клеймили, отрубали руки, второй раз вешали. Ну что, урбанизация шла гладко? А где вообще в мире она шла гладко? Да, Россия в 20 веке провела урбанизацию в короткие сроки. Надо было строить города? Надо было. Надо было строить их за счет села, потому что других источников не было? Надо было. Это объективный процесс, решался вопрос развития человечества. Большевики решили эти задачи в рекордно короткие сроки, отсталость была преодолена. И когда нам сегодня говорят, что мы отстали – это все глупости. Мы сделаем очередную технологическую революцию, как только разберемся внутри себя. На самом деле, догнать достаточно легко. Фактически мы догнали Запад к 70 годам, потом начали опять отставать.

Антон Алексеевич, вернемся-таки на территорию Свердловской области. Какие у нас существуют финансово-промышленные группы, как строятся с ними отношения? Одно время у Вас были неплохие отношения с Гайсиным, как сейчас обстоят дела?

У нас со всеми хорошие отношения, потому что мы не нападаем и ничего ни у кого не утаскиваем. К нам тоже никто не подступается, поэтому мы со всеми дружим. В Свердловской области практически нет местных финансово-промышленных групп. Появлялись федулевская, Уралмашевская, Гайсин. Есть структуры, которые крупнее любой финансовой группы на базе одного предприятия – например, Жиркомбинат или Мясокомбинат. Газовикам не везет, у них постоянно какие-то перетрясения, и это их ослабляет. В основном у нас владычествуют внешние финансовые группы. Я крайне негативно отношусь к алюминиевым и медным вертикально-интегрированным структурам, которые у нас существуют. Считаю, что это чревато для нашей области и для будущего предприятий.

Могли бы Вы кого-то выделить из директоров предприятий, из промышленников?

Чисто по-человечески очень симпатичный парень Андрей Козицын. Я уважаю и Родина и Колесникова. Вообще, с уважением отношусь ко всем, кто делает дело.

Антон Алексеевич, расскажите немного о себе, о своей семье…

Я достаточно плохой семьянин, поскольку я человек поглощенный идеями, человек, которым управляют идеи. И естественно, у меня очень мало времени для простой человеческой жизни, особенно сейчас, когда я живу в Серове. Дети у меня замечательные, талантливые, темпераментные. Дети – это огромная радость. Меня огорчает, что дети у меня мало читают книги – целиком в интернетах, в компьютерах. Но мне кажется, что книга, это более емкий источник информации, чем телевизор. Ну, все равно поколения должны отличаться друг от друга. Мне очень повезло с женой, я очень ей благодарен. И это мой надежный тыл, без которого я вряд ли смог бы чего-нибудь достичь.

Есть ли какие-то хобби, что-то для себя?

Я иногда пишу, я – графоман. В основном занимаюсь публицистикой. Мысль написать что-то художественное, конечно, греет, но, наверное, это невозможно.

У Вас есть книга «История Средиземья», расскажите, пожалуйста, о ней…

Ну, это пример такого доморощенного евразийства, среднеуральского. Сейчас бы я многое, наверно, написал иначе, но книжка мне нравится и по сей день. Там две идеи. Первая – дать историю с хронологической равновесностью. Мы мало знаем о далеком прошлом и много знаем о текущем, поэтому всякая история подобна пирамиде, где у истоков очень узкий угол, очень мало упоминаний. То есть древность мы изучаем в течение одного урока, а историю 19 века – в течение, допустим, 10 уроков. На мой взгляд, курс истории должен быть более равномерным. То есть курсу истории должно посвящаться примерно одинаковое время. И книгу я попытался построить линейно, а не пирамидально. Вторая идея – попытка изменить взгляд на историю обычно смотрят с окраин Евразии: Китай, Индия, Персия, Ближний Восток, Европейские страны, то есть такой пояс, опоясывающий историю. Мы пытались взглянуть со Средиземья, с евразийск российских позиций, хотя, может быть, использование толкиеновского термина «средиземье» было не очень оправдано. Но как еще сказать-то по-русски? Вот попытка ввести в оборот новый взгляд и факты, которые выпадают из курсов истории.

Правда ли, что Вы собираете всякие курьезные факты? И если да, то расскажите что-нибудь интересное…

Я не собираю курьезные факты, просто, когда много знаешь, то знаешь и что-нибудь курьезное.

Расскажите что-нибудь…

Даже не знаю, что… Ну, например, «Евгения Онегина» перевел на французский язык нынешний президент Франции Жак Ширак. Оказывается, он владеет русским языком с детства.

Отправляйте свои новости, фото и видео на наш мессенджер +7 (901) 454-34-42

© 1999 Анна Гальперина

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».