Егор уже минут десять горючими слезами плакал под душем, пытаясь с выражением и надрывом правильно произнести загадочное для самого себя слово «Еблысь». Он произносил его как мантру, постоянно повторяя, но сбивался на завывания и не мог добиться четкого произношения, и никак не выговаривалась буква «л». Дойдя вчера пешком домой, он сразу же лег спать и, пока спал, не видел ни одного сна, а вот утром, почему-то непосредственно в ванной, он всё вспомнил и начал плакать. Чего не делал, на своей памяти, лет пятнадцать точно. С первым же всхлипом, произнеслось «Еблысь» и далее понеслись все эти горестные «е-е-еблысь», «еблы-ы-ы-ы-сь», и, слава Богу, что уборщица приходила не сегодня.
Сидя на кухне, с кофе и сигаретой, он смотрел на свой телефон, как будто бы Женька после вчерашнего могла на него перезвонить. Несколько раз Егор перечитал ее смску «идитынахуй», пытаясь найти в ней какой-то тайный смысл. Два раза начинал писать ответную смску: «идитынахуй – пишется через пробел» и, второй раз, «прости меня, пожалуйста», но затер обе, не отправляя.
А потом телефон зазвонил. Это был Леша.
– Егор, привет.
– Привет, – сказал Егор, слегка удивившись.
– У меня есть нестандартное предложение, – продолжал Леша, – давай забухаем?
Егор удивился еще больше, но, поскольку и сам думал именно об этом, cогласился. До Нового Года оставалось всего две недели, никакой работы до окончания праздников не намечалось, поэтому можно было смело провоцировать хоть запой. Они договорились встретиться через час в «Рюмочной» в Пассаже, и Егор, открыв шкафчик, немедленно достал бутылку виски и налил себе ровно 150 грамм. Выпив залпом, он оделся, включил компьютер и проверил почту, а спустя 40 минут взял из холодильника яблоко и вышел с ним из дому.
В «Рюмочной» как всегда было полно народа, а Леша сидел прямо у дверей. В его руке был стакан и, посмотрев на Егора, он виновато сказал: «Я тут разминаюсь».
– Да я уже тоже успел, – ответил Егор, подзывая официантку.
Они заказали, им принесли, а потом Леша, с тоской посмотрев в витрину на «Будинок кави», расположенный напротив, неожиданно спросил Егора: «Скажи, а у тебя было что-то с Лёлей?».
– Для тебя это важно? – спросил Егор.
– Представь себе да. – ответил Леша. – Я в нее влюбился.
– У меня с ней ничего не было, – соврал Егор. – Мы дружили в школе, а еще дедушки наши, как выяснилось, воевали в одной и той же дивизии.
– Она рассказывала. Говорила, что нашла тебя через сайт «Одноклассники.ру».
– Да, есть такой. Я какое-то время отвечал на письма, сейчас прекратил – они же живут в режиме жертв российского телеящика, мы все для них злобные хахлы.
– Это да. – сказал Леша, взяв стакан в руки. – Ну, слава Украине!
– Героям слава! – ответил Егор.
Они выпили и начали говорить о телеящике. Потом о рекламе.
Но реклама это, короче, отдельная история. Наиболее удачным слоганом последних пяти лет, который отложился в голове Егора, был «Cказочные суки для выпускного бала» – он даже зачем-то запомнил телефон с этой рекламы в вагоне киевского метро, на которой были изображены две девицы, черненькая и беленькая, с детально раскрытой темой сисек и в платьях такой длины, что, как в старом анекдоте про советскую секретаршу по обмену опытом работавшую на президента Рейгана, «выглядывали яйца и кобура с пистолетом». Свисала веревочка – как поэтично выразился Егор при пересказе истории одной из своих девочек до-женькиного периода, имея ввиду сползающие стринги. Понятно, что на рекламе была надпись вовсе не «суки», а «сукні», т.е. платья, но телефон-то он запомнил и держал его в голове всё это время, равно как и слоганы, продолжившие сериал – «Сказочные суки на любой вкус», «Вечерние и свадебные суки»… Суки на картинке оставались неизменными, менялись только платья.
А вот телевизор Егор почти не смотрел. Не столько из-за обилия плохо адаптированной под украинские реалии рекламы, сколько из-за достаточно низкого качества собственных ТВ-форматов – в первую очередь, выпусков новостей. А качественный российский телеящик смотреть не хотелось, понимая, что весь смысл его устройства – подбор «картинок» под госзаказ и набор слайдов о любви к Родине. Учитывая, что госзаказ менялся медленно, если менялся вообще, то весь смысл наблюдения за российским ТВ состоял бы в том, чтобы смотреть, какую из старых политических песен «о главном» Кремль как бы активизирует на этой неделе. Причем, на выходе всегда оставалось ощущение всеобщего заговора. Вот, к примеру, перед самым этим 2008 годом президент Путин официальным посланием «наехал» на украинского президента Ющенко по полному спектру – вот Украина, а вот в ней реабилитация нацистких преступников, героизация ОУН-УПА, преследование русского языка и пересмотр истории. Спрашивается, зачем на следующий же день Львовский облсовет принял решение устроить торжества по случаю очередной годовщины со дня рождения Степана Бандеры, а еще через день Херсонский облсовет обратился к Ющенко с требованием не считать Голодомор – геноцидом и не наказывать за его отрицание? Понятно, что русские новости, благодаря этому, начались так: «на Украине готовятся к празднованию юбилея Бандеры, а вчера президент Путин, напомним…». А на следующий день так: «на Украине не все согласны с тем, что Голодомор был геноцидом, на чем настаивает украинский лидер Виктор Ющенко. Президент Путин ранее обращал внимание украинских властей на…». Обсуждать всерьез всё это было не с кем, да и смотреть всё это было незачем – но вот если Егор телеящик не смотрел, то его одноклассники-то в Москве смотрели. Как и миллионы россиян – ежедневно, выпуск за выпуском, о злобных «хахлах» и их антироссийских выходках. И самое смешное – смотрели миллионы украинцев, проживающих на юго-востоке Украины, где до сих пор вещает российское ТВ: все эти миллионы украинцев, искренне продолжая считать себя русскими, увлеченно верят в новости ОРТ и РТР. Не понимая, что с точки зрения российского потребителя этих новостей, они являются оккупантами исконно русской территории. И такими же злобными «хахлами», как и депутаты Львовского облсовета.
А злобным «хахлам» вроде Егора и Леши, тем временем, всё это было настолько по барабану, вместе с рекламой и украинской политикой, что они даже перестали расстраиваться от того, как их показывают по российскому ТВ. Все, в общем, прекрасно осознавали, что всё зависит от географии и, не окажись они в 1991 году, на территории другого государства – сами бы сейчас дружно смотрели «ящик» и удивлялись неблагодарности и извращенности исторического сознания своих славянских братьев с трезубцем на паспорте. А с основной дилеммой о Независимости Украины – «вот вы, хахлы, взяли и отделились от нас» – Егор разобрался, специально заглянув в календарь: первой от Советского союза отсоединилась именно Россия, 12 июня, а все остальные независимости случились уже по факту первой.
Но еще сильнее, чем российское ТВ – ну, по большому счету, какие к нему претензии могут быть, что вещает оно не украинскую правду, а русскую – раздражают активные его зрители в Украине. Они ведь потом привычно бьются в конвульсиях, пишут статьи и вещают на пресс-конференциях и «круглых столах» о зловещей руке Москвы, которая устраивает теперь информационную войну с Украиной, чтобы потом начать настоящую. Это откровенно бесило, поскольку вследствие регулярного повторения «рука Москвы» стала в Украине такой же правдой жизни, что и злобные «хахлы» для потребителя российского телеящика.
Интересно, а как себе это представляют в принципе? Холеные пальцы в перстнях, часы на правой руке и маникюр, стучат по холодным клавишам ноутбуков – «мы, милостью Божьей рука Москвы», ага. Формируя госзаказ. А ведь нет никакого госзаказа и руки никакой нет, во всяком случае, такой чтоб писать умела. Зато в Москве, в т.ч. и на ответственных медиа-постах, сидит целая армия толкователей линий на той правой руке, где как раз и носятся часы номер два, раз уж куранты считать номером первым. «Вот, он сказал то-то и это значит, наверное, что он имел ввиду это и это, а нам бы лучше показать об этом так-то», – тут ведь все эти холеные руки решают вопрос собственного выживания, которое, так уж повелось, зависит ровно от того, удастся ли угадать тайную мысль начальства. Которой может быть и нет вовсе. А что касается Украины, то тайная мысль здесь всегда присутствует, но вот начальства нет, что радует.
В сумме, формула выглядит так: злобные «хахлы» дрочат рукой Москвы, а рука Москвы, в свою очередь, дрочит злобных «хахлов». Это вот как со сказочными суками для выпускного бала – не разберешь, кто кого дрочит, ты на них или они на твой мозг со своим нестираемым из памяти номером телефона. Но суки на картинке остаются неизменными, ага.
– Она послезавтра прилетает, – неожиданно сказал Леша.
– Кто? – переспросил Егор.
– Лёля. Мы с ней будем Новый Год встречать.
Егор удивился, но промолчал.
– Могу в «Борисполе» встретить. – предложил он.
– Разберемся, – ответил Леша, закусывая.
Становилось дымно и шумно. Веселая компания за соседним столом обсуждала предстоящий лыжный сезон и Егор, вспомнив Женьку, загрустил. Он еще посмотрел на парочку, сидевшую неподалеку – лысый юноша с черепом неправильной формы поил пивом такое же юное гыгыкающее создание с большими сиськами и неприлично яркой розовой помадой, которая уже успела окрасить бокал.
– Может познакомимся? – заржал Леша, увидев его взгляд. – Присоединимся к их… э… радужной вечеринке?
– Разве что поглумиться. – ответил Егор. – Слушай, в свое время люди отделились от обезьян. Просто встали и ушли, собрав все свои орудия труда и ничего не пытаясь объяснить. Куда уж им, говорящим и безволосым, соперничать и делить что-то со всем этим странным краснозадым стадом, бессмысленно ухающим и веселящимся от рождения до смерти? Может быть, мы тоже становимся такими неправильными обезьянами? Неправильными людьми, которые при ближайшем рассмотрении своих собратьев не чувствуют ничего, кроме шока и тошноты. Людьми, смысла произносимых слов которых не понимает почти никто, кроме таких же, как ты, неправильных. У нас свой язык, своя логика, своя правда, свои вкусы, но мы все еще активно задействованы во всем этом обезьяньем аутдоре в том смысле, что работаем с обезьянами, веселимся с обезьянами, трахаемся с обезьянами, женимся на обезьянах, растим детей-обезьян, голосуем за обезьян, читаем книги обезьян и смотрим фильмы обезьян, дрочим на картинки и видео с обезьянами, а еще едим еду обезьян и дела наши ведут обезьяны, и лечат нас обезьяны, и учат нас обезьяны, и воспитывают нас обезьяны, а еще обезьяны регистрируют изменения гражданского состояния, выдают паспорта и визы, плюс шьют одежду и обувь, но все еще делают неплохие автомобили и компьютеры, а также пишут хорошую музыку. А поговорить-то не с кем. Особенно о ценностях. Потому что другие у нас с ними эти ценности. Кроме общего набора для млекопитающих, где еда и тепло плюс продолжение рода плюс окружение из себе подобных – это ценность. То есть, семья – это в любом случае хорошо и важно, даже с обезьяной. А то, что на двух лапах ходим, так это временно.
Тут Егор вспомнил, как пару лет назад ходил на двух лапах по одному санаторию зимой. Он полез на гору, где не было никого из отдыхающих, потому что ударил мороз и дорожка теренкура превратилась в сплошной каток. Он один поднимался по ней, глядел на лес вокруг, радостно декларировал стихи и пел вслух частушки, ему было хорошо и весело. Вдруг, за деревом, метрах в десяти, он увидел как-будто чью-то руку и замедлил шаг. Подойдя поближе, он понял, что это ветка. «Ага», – хорошо поставленным баритоном и очень громко Егор сам себе процитировал Подерв'янского, – «злякався, йобаный сцыкун!». И тут ветка дернулась. Это действительно оказалась рука и принадлежала она какому-то мужику, который курил, прислонившись к дереву. Так вот, пока Егор ржал как ненормальный, мужик глядел на него с неподдельным ужасом. То есть, если б Егор сообразил извиниться, это вряд ли бы что-то изменило. Мужик бы не поржал с ним вместе, он не понял.
– То о, чем ты говоришь, Егор, называется не теория эволюции, а интеллектуальный расизм. Но какого черта судить о человеке по книжкам, которые он успел или не успел прочитать в детстве? По фильмам, которые он смотрел и по способности к восприятию поэзии, живописи, музыки? Почему всё должно определяться, в конечном итоге, библиотекой твоих родителей и тем, как ты сумел ей воспользоваться?
– Потому что от этого, правда, зависит всё, понимаешь? Это вот как с героями Сэллинджера. Они ведь отделились от людей, потому что не могли иначе. Как и сам Сэллинджер в реальном мире.
– По-моему, ты слишком категоричен, а что касается способа жизни, то здесь есть одно простое правило, которое, к сожалению, исповедует меньшая часть человечества. Оно называется «просто думай о том, что делаешь». Для того, чтобы приготовить хороший шашлык, всего-навсего надо купить еще теплое, свежее мясо – такое, чтоб и с жирком, и мягкое, а еще порезать его так, чтобы в каждом кусочке был и жирок, и мякоть, перерезая волокна, чтобы жир никуда не стекал, а оставался внутри кусочка, а еще не испортить его уксусом и не переборщить со специями – для мяса достаточно лука, соли и черного перца, а еще взять правильные дрова без смол и подождать, пока они превратятся в угли, но еще не перегорят, а потом жарить и смотреть, чтоб не было открытого огня, чтобы дым шел прямо на мясо, чтобы все хорошо прожарилось и забралось дымком. Это же очень просто, скажешь? Но так почему мы едим повсюду это дерьмо? Почему нам попадаются хрящи, куски угля на шашлыке, почему он розовый внутри, почему его вкус напоминает копченую курицу? Почему даже в самых дорогих и хороших ресторанах нас кормят неправильным шашлыком? Потому что никто о нем не думает, на всех этапах приготовления. И тоже самое касается всего – от приготовления яичницы на завтрак до вождения машины. Ты не можешь приготовить невкусную еду, если ты будешь на нее смотреть в процессе и думать, что ты делаешь. Ты не можешь попасть в аварию, если ты думаешь о своей машине и о дороге. Почему много аварий? Потому что никто не думает, что он делает. Ведь по нашим дорогам в принципе больше 120 км\ч ездить нельзя, а еще, для джипов максимальная скорость – это 140 км\ч, а дальше он улетает у тебя при малейшем повороте руля.
Егор, который на своем джипе ездил «положенные по рангу» 150 км\ч, промолчал. И Леша продолжил.
– То же самое и с нашей политикой. Невозможно всерьез к ней относиться, если задуматься о том, как она в принципе устроена. И невозможно всерьез надеяться на ее качественное изменение – хотя бы на примере шашлыка, который везде неправильный, кроме крайне редких случаев. А этот неправильный шашлык пипл с большим удовольствием хавает. До тех пор, пока не попробует хороший шашлык.
– А Путин – хороший шашлык?
– Путин – не шашлык, а российский президент. А мы в Украине и если мы наконец начнем думать, то всё у нас получится. – сказал Леша.
– Проблема в том, что люди ушли от обезьян. А мы так и продолжаем жить с обезьянами, не можем окончательно от них отказаться. – подытожил Егор.
– Проблема в том, мальчик, что ты потерялся, – вдруг сказал Леша. – Ты потерял Родину и теперь ни во что не веришь. А если тебя что-то спасет, так только семья, как маленькая уютная персональная Родина.
– Государство двоих? – икнул Егор, вспомнив Воннегута.
– И детей на сдачу.
Утром ничего не соображающего Егора разбудила смска. Он наощупь взял свой телефон и прочел смс от Жени: «Во-первых, купи себе часы. Во-вторых, ты это в каком смысле?».
Егор залез в папку «Исходящие», и нашел там два сообщения. Одно было отправлено в два часа ночи, другое – в 03.15. «Сволочь ты бесчувственная…», – гласило первое. Второе оказалось более содержательным: «прости меня, я тебя любмю, вьходи за меня збмуж».
Егор похолодел, начал набирать Женьку и услышал ее «Ну, привет» одновременно со звонком в дверь. Это пришла уборщица.
– Я открою, – послышался голос из кухни. Оттуда вышел заспанный Леша в трусах. Судя по всему, он заночевал там на диванчике, поскольку когда их выгнали из «Рюмочной» в связи с ее закрытием, они пошли допивать сюда, но Егор-то был голый.
– Боже, что подумает Таня! – сказал Егор вслух Женьке.
Женька повесила трубку.
Дмитрий Белянский, © 2008, «Новый Регион», 2.0
Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».