Двуязычие – «в крови» у Украины, буквально – в крови украинцев и русских, населяющих украинские просторы. Так сложилось исторически. И это основа для взаимообогащения культур, а не повод для конфликтов, считает известный украинский поэт и писатель (творящий на русском языке) Петр Солодкий. Впрочем, добавляет он, у политиков на этот счет может быть совсем другое мнение…

Об проблемах языка, о путях развития русской и украинской поэзии, о своем видении настоящего и будущего культуры поэт рассказал в интервью РИА «Новый Регион».

Справка «НР»: Пётр Солодкий – русский поэт и прозаик, живущий в Украине. Киевлянин. Род. 23 мая 1966 г. Работает в различных жанрах: поэтическая миниатюра, поэма, пьеса, рассказ, повесть, роман. Один из авторов романа-эссе «Пластилиновый бог». Автор неизданного сборника стихов «Твой Сон» (название сборника является интернет-псевдонимом поэта). Известен также под литературным псевдонимом Ли Шин Го (книги «Оракул» (Киев, 2006), «Волшебные притчи Китая», поэтический сборник «Иероглифы на воде»).

Н.Р.: Петр, как Вы лично для себя определили бы принципиальное отличие «стихов» от «прозы»?

П.С: Стихи это то, что касается души без «посредников». Прозе нужны помощники, а иногда у прозы просто иные задачи.

Два убийства девять версий

Сны плетутся за тобой

Ты находишь чёрный персик

Под подушкой голубой

Ветер пляшет и глумится

Над кругами красных луж

Воет жёлтая волчица

Бьётся в сердце гладкий уж

В радужке слепого глаза

Жизни не было и нет

И трясёт от страха вазу

В день дождей в твоём окне

В горле круговой поруки

Смерть с любовью на весах

Это чьи-то злые руки

Ловят души в небесах

Как об этих чувствах можно сказать прозой? Наверное, в этом и есть принципиальное отличие… И ещё – истинная поэзия это огромный «душевный» и физический труд. Труд неблагодарный для автора. Одна книга стихов равна десятку прозаических книг, а иногда и всей жизни. Как книга стихов Николая Заболоцкого.

Н.Р.: Зачем человеку – существу, по преимуществу, приземленному, занятому «материальным», – могла вдруг понадобиться поэзия? Или же это дар, о котором и не просили?

П.С.: Поэзия всегда была необходима человеку. Она являлась в разных обличиях и формах с древнейших времён. В песнях, молитвах, заговорах и т.д. Она всегда была востребована и будет востребована. Она изменяется согласно «новым» временам, но всегда будет впереди языка. Тому свидетельство – эпосы разных народов. Либо поэты, которые являлись чуть ли не создателями языка. Говоришь по-русски – пушкинским языком, по-португальски – языком Комоэнса, по-чилийски – языком Пабло Неруды… Таких примеров предостаточно в разных языковых культурах.

Да и песни поют все, независимо от интересов и образования. Хорошие песни и плохие, но с текстами… Значит есть в этом необходимость? Трудно представить, что человек перестанет петь или будет петь только голосом, без текста… Я думаю, это природа человека. Вначале было Слово…

Н.Р.: В истории культуры известны периоды, когда государство уделяло поэзии и поэтам самое пристальное внимание (что, впрочем, часто для самих поэтов заканчивалось плачевно). Сегодня же бюрократия о существовании поэзии, кажется, просто не подозревает (не считая ритуальных «плясок» вокруг имен Шевченко или Пушкина). Чем это можно объяснить? Ведь бюрократия очень точно всегда чувствует, какие инструменты могут ей пригодиться, а какие бесполезны?

П.С.: Наверное, в каждой стране есть свои особенности отношения государства к поэтическому слову. В Украине русский язык стал предметом идеологических спекуляций. Мне кажется, я завтра прочту в украинских газетах, что русскоговорящих в стране осталось два процента… Очевидное враньё совершенно беззастенчиво произносится с трибун, а о русском языке вспоминают лишь во время предвыборных кампаний. Для Украины двуязычие – реальность с момента рождения обоих языков (русского и украинского). Кстати, фамилия моего отца – Солодкий, а фамилия моей матери – Солодовникова. На мне сошлись два рода – украинский и русский. С самого детства я был убеждён, что никакого противоречия в сосуществовании этих двух языков быть не может… Как, собственно, не может быть плохой культуры, если это культура.

Сны Хуанхэ и сны Янцзы

Вода с водою две сестры

Змеи раздвоенный язык

На сокровенные костры

Живёшь на шкурах лошадей

Во тьме языческих забот

Сидишь в тепле и кормишь вшей

Вдыхая фибрами азот

В сугробах памяти и лет

В порезах молний на руках

Сжимаешь детский пистолет

Когда тебя сжимает страх

На облаках чужих стихов

Лежит как Бог волшебный мир

Но миллионы языков

Вдруг слижут полюс как пломбир

В своей стране – в чужой стране

Слюну глотать глотая ложь

Покуришь молча в стороне

И так же молча отойдёшь

Да мы все – двуязычные. Тем не менее, сегодня в Украине нет ни одной литературной премии для русскоязычных писателей. Дело как бы не в поэзии, а в языке… А что с украинской поэзией? Ещё хуже… Если где и объявляются авторы, то, как правило, с аматорскими текстами, годящимися разве что для современной украинской попсы. Наш доморощенный чиновник отвечает – А и не надо! Нам Шевченко хватит с головою. На худой конец колядки будем петь.

К примеру, наш парламент: он делится на три группы. Первая – слушает украинские народные песни и украинскую попсу, вторая «русский шансон» и русскую попсу, третья – советские «песни о главном». Они пребывают в своей «духовной» иллюзии. Какую культуру законодательно эти люди поддержат? Наверное, есть и исключения. Но эти люди – редкость во власти…

О чтении стихов вообще молчу, как-то с трудом себе представляю чиновника с томиком стихов (разве что с книжицей своих плохонаписанных виршей!)… Поэтому вся поэзия в «андеграунде» (как русская, так и украинская, ни те, ни другие никому из «радетелей о культуре» не нужны), и активно потребляется молодым поколением. Она ждёт своего часа. Уйдут «люди вчерашних идей» из власти, и ситуация изменится… хотелось бы, чтобы к лучшему. А пока – это «…годы голого иуды…»

Нам, признаться будет не до

Власти чёрного апреля

Настоящим будет небо

В неге влажной акварели

Настоящим будет карлик

Сероглазого полудня

Страхом сердца будет Гарлем

На подлунном чёрном судне

Всплачет лик на плащанице

Воды отойдут в цунами

И собака ощенится

Золотыми близнецами

И накроет Атлантиду

Сквернословием и флудом*

Чернь на мартовские иды

В годы голого Иуды

(*флуд – «мусорный ветер», засорение виртуального пространства)

Как ни странно, в России ситуация не многим лучше. Лично я ожидал большего от «шестидесятников» и «семидесятников». Я имею в виду их отношение к молодым авторам. Складывается впечатление, что «они» кроме себя в литературе никого не замечают.

Когда Советский Союз вступил в период перестройки, я, будучи молодым человеком, послал свои стихи в Литературный институт им. Горького в Москве. Каково же было моё удивление, когда я получил письмо с уведомлением о том, что я прошёл творческий конкурс и должен приехать на вступительные экзамены. На собеседовании (которое оценивалось отдельно) один из многочисленных присутствующих (их было много и кто они такие – для меня осталось загадкой) «спрашивали кто я и что я». Выяснив, что я приехал прямо из археологической экспедиции, один из «них» спросил: «Знакомо ли Вам творчество Юрия Домбровского?» Справедливо полагая, что речь идёт о поэзии, начинаю говорить о его стихах. Меня обрывают на полуслове и говорят: «А Домбровский стихи не писал, он автор романа «Факультет ненужных вещей». Я читал этот роман и даже испугался – может быть я что-то путаю… Много лет спустя я наткнулся на книгу стихов замечательного поэта Юрия Домбровского. В литинститут я не поступил и ни сколько не жалею. Если спрашивающий был одним из преподавателей, чему бы меня учили?

Читаю победителей всевозможных российских конкурсов (в том числе и самых солидных) и понимаю, что все эти номинации – результат каких-то междусобойчиков. А уж тусовка ли за этим стоит или власть имущие – не столь важно. Могу резюмировать – чем бы не объясняла власть отсутствие интереса к поэзии, всё это ни в коем случае не есть отсутствие интереса к поэзии! И в России, и в Украине талантливую поэзию любят читатели – и сознательно замалчивают чиновники. Я думаю, все человечки от власти и «бюрократы от литературы» генетически боятся всего талантливого. Им невыгодно... Настоящим искусством невозможно управлять, невозможно его контролировать…

Н.Р.: Поговорим о читающей публике. Если посмотреть на тиражи и отчеты о продажах книг – оторопь берет, что она (публика) читает. По Вашим ощущениям, не угасает ли в обществе интерес к поэзии? И – если так – отчего это происходит?

П.С.: На самом деле у поэзии и не должно быть огромной аудитории. Но свой читатель всегда есть, и он достаточно «стабилен» в количественном выражении. Я каждый год вижу новые переиздания поэтов серебряного века. Книжные магазины не отказываются. Медленно, но продаётся всё. Как-то в одном из книжных супермаркетов появилось одновременно с два десятка стопок современной поэзии. Пришёл через три дня. Интересных авторов (поверьте на слово, абсолютно неизвестных) осталось по нескольку книг. А книги посредственных поэтов, в красивых переплётах с золотым тиснением так и остались нетронутыми.

По сравнению с советским периодом, конечно, покупать стихи стали меньше, но и ситуация иная. Вспомните появление Высоцкого – до сих пор любимец миллионов. Люди слушают поэзию… И новое поколение меня радует… Очень многие тексты «русского рок-н-ролла» – настоящая поэзия. И пусть иногда сырая, и с наивными ошибками, но всё-таки поэзия.

Я с удовольствием слушаю Шевчука и Макаревича, Кормильцева и Гребенщикова, и очень многих. Этот жанр – сочетание музыки и поэтических текстов – очень популярен, и все, кто слушает эти песни, тоже – любители поэзии. А сколько поэтических образов у Цоя? Не в этом ли его популярность, в том числе и нынешняя? А барды? Почему это течение, столь мощное и поныне, возникло? Прежде всего, из-за интереса к хорошей поэзии!

Поэтому, думаю, что с поэзией всё в порядке. Я встречал и знаю многих людей, которые искренне любят стихи. Да и сам принадлежу к их числу.

Н.Р.: Можно ли – и каким образом – этот (еще совсем недавний, по историческим меркам) интерес к поэзии возродить? Или тут дело не в обществе, а в поэтах?

П.С.: Не знаю. Почему-то вспомнилось проведение поэтического фестиваля «Киевские Лавры» этой весной. Эдакий парад графоманов, с «высокими» лозунгами и серенькими стихами.

Читал стихи я от сохи.

Так вот чем платят за грехи…

Мне очень жаль всех тех, кто по-настоящему ждал хорошей поэзии на этом «мероприятии». Особенно тревожусь о начинающих авторах. Выставленные псевдоориентиры могут привести их к ложному представлению о творчестве. Не думаю, что организаторы не знали, где искать серьёзных авторов, или не смогли их пригласить. Ничего удивительного – графоманы питают ненависть к по-настоящему пишущим.

В интернете большинство сайтов, приглашающих к себе современных поэтов – это огромные тусовки не умеющих, но пишущих «километрами» людей. Там, как и в жизни, образуются свои тусовки, которые при появлении талантливого автора просто выживают его с электронных страниц. На виду те, кто толкается локтями. И «общество» справедливо пребывает в неведении… Что касается самих художников слова – мы как дети, ведём себя непредсказуемо… Кто-то из нас выживет, а кто-то нет… Чьи-то тексты станут доступными читателю, а чьи-то так и останутся «в столе».

Н.Р.: Помните ли первые поэтические строчки, которые Вы прочли? Когда и как Вы ощутили поэзию своим призванием?

П.С.: В детском саду в возрасте трёх с половиной лет читал есенинские стихи на новогоднем утреннике: «Белая берёза под моим окном принакрылась снегом точно серебром…» Помню, что жутко боялся забыть что-то при прочтении… И с самого глубокого детства меня печалили такие известные строки: «Идёт бычок качается вздыхает на ходу, вот лесенка кончается сейчас я упаду…» Сколько себя помню, хотел сочинять стихи. Писал с самого раннего возраста (лет с шести). Я не могу назвать стихи призванием, для меня это часть меня. Но впервые почувствовал, что могу писать по-настоящему, после тридцати. Пришлось уничтожить практически все юношеские опусы. Слава Богу, хватило ума не публиковаться до того.

Н.Р.: Кто был для Вас учителем? Назовите поэтов, чьи стихи перечитываете?

П.С.: Мои учителя – весь «серебряный век». Периодически всех их читаю. От Хлебникова до Ахматовой, от Мандельштама до Цветаевой с Маяковским. У каждого из них в творчестве нахожу любимые стихи и любимые строки. Гумилёв, Заболоцкий, Георгий Иванов. Всех не перечислишь. Хотя вспомнил бы и Бродского, и Николая Глазкова, и Леонида Киселёва (незаслуженно малоизвестного). Мне вообще кажется, что когда был искусственно оборван Серебряный век, русская поэзия замерла в ожидании нового времени. Для «новой поэтической волны» будет характерной связь именно с поэзией Серебряного века, а не с поэзией «советской эпохи». И это не возврат к прошлому – скорее, эпоха Возрождения…

Мой ртутный голос

в оловянном дне

не ясен никому, да и не слышен.

И плачу я над хохотом гиен,

и на спине моей плодятся мыши.

И узел сердца, влажный и тугой,

сжимается, выкручивая руку.

И горечь электрической дугой

томится и трещит,

подобно луку

туземца с чёрным жемчугом в глазах.

Душа

в остекленевшем теле бьётся.

Я знаю, тихий ангел не вернётся,

Я знаю – кто-то сверху приказал.

Я умер,

и моя скупая тень

среди крестов серебряного века –

полуконя и получеловека –

качается, как оловянный день…

Н.Р.: Кого из современных творцов Вы бы порекомендовали нашим читателям?

П.С.: Елену Казанцеву, Леонида Климова, Анатолия Головкова, Светлану Осееву, Дмитрия Строцева, юную и очень талантливую Марию Кравец. Их стихи можно найти в Интернет-сети.

Н.Р.: Вы киевлянин. Ваши творческие планы, будущие проекты как-то связаны с Киевом?

П.С.: К Киеву – особое отношение. Особенная любовь…

На пешеходных переходах

лежат задумчивые зебры

худые лошади саванны

сложили аккуратно рёбра

в зелёных шариках каштанов

живут малюсенькие негры

шипят в домах домохозяйки

и надуваются как кобры

Мальчишки пишут на заборах

пьянчужки поливают стены

с Днепра осенние мужчины

бредут как будто бы с уловом

люблю смотреть на этот город

на эти маленькие сцены

писать стихи и удивляться

касаясь быта лёгким словом

Но что касается творческих планов… Не знаю, буду ли я жить в Киеве. Само творчество – оно как бы вне географии, вне городов. Честно говоря, когда я слышу определение «киевский поэт», то понимаю: «провинциальный»… В Сочи готовится к публикации календарь с моими стихами для детей и с иллюстрациями замечательного художника Александра Фадина. В Ташкенте – запланирована публикация романа «Пластилиновый бог», написанного в соавторстве со Светланой Осеевой. Что-то планируется в Москве, что-то в Петербурге, что-то во Львове… И только в Киеве на сегодняшний день не планируется ничего. Может быть потому, что мне не хватает коммуникабельности. А может, потому, что не жалую местную пишущую братию комплиментами, не хожу на «литературные мероприятия», тусовки со спонсорами, да и вообще практически ни с кем в Киеве не общаюсь…

Ссылки по теме:

Светлана Осеева: «Если бы не интернет, многим хорошим поэтам путь в литературу был бы наглухо закрыт» >>>

Игорь Кручик: «Поэт» – не почетное звание, не награда, скорее – клеймо» >>>

Наталья Бельченко: «Любому серьезному читателю не может не быть интересна русская поэзия...» >>>

Олег Слепынин: украинская литература ориентирована на западных идолов >>>

Киев, Андрей Лубенский

© 2007, «Новый Регион – Украина»

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».