Сегодня страны перешли от «мягких технологий» к агитационно-пропагандистским инструментам. Украинский конфликт привел к трансформации российского медиа-рынка, а «диванные войска» и Интернет играют все большую роль в мире. Такое мнение в интервью NDNews высказал Декан факультета социологии и политологии Финансового университета при правительстве РФ Александр Шатилов в рамках спецпроекта «Кремлевская пропаганда: что это такое?».

Сейчас наклеивают много ярлыков – «кремлевская», «киселевская», «свидомая» пропаганда и пр. Я бы апеллировал не столько к конъюнктурным моментам, сколько к тенденциям эпохи.

В условиях обострения глобальной конкуренции и активизации политических и социально-экономических процессов человечество постепенно стало отходить от «мягких технологий» продвижения идей, проектов, брендов и переходить к жестким агитационно-пропагандистским технологиям. Поэтому эта обработка общественного мнения в том или ином русле – явление, характерное практически для всех стран мира в настоящий момент, особенно для вовлеченных в большую политику. К счастью или к сожалению, это своеобразие информационной эпохи.

В информационной политике России произошли изменения в 2013 году, когда Россия вступила в конфронтацию с США. Началось как жесткое политическое и геополитическое противостояние Вашингтона и Москвы, так и информационное – в духе так называемых «гибридных войн». В гибридной войне победа над противником достигается не столько силовым путем, сколько имиджевым, информационно-пропагандистским, идеологическим и пр. Поэтому информационное противостояние привело к трансформации российского медиа-рынка и изменению позиции СМИ (российских, западных, украинских).

Любая война, пусть гибридная, виртуальная или «холодная», всегда предполагает мобилизацию информационных ресурсов либо на отражение внешних угроз, либо на наступательные операции.

Конечно, есть определенные отличия российской и западной информполитике есть. Во-первых, своеобразие аудитории. Западная аудитория более лево-либеральная, и там информация в отношении России подается в определенном духе. На внутреннюю аудиторию России рассчитана державно-патриотическая риторика, и СМИ воздействуют на соответствующие болевые точки.

Есть также своеобразие в подаче материала – у России обращенность больше на внутреннюю аудиторию, а США как лидер западного мира воздействует еще и на европейскую аудиторию, так как им важно мобилизовать общественное мнение своих союзников.

События Майдана и российско-украинское противоборство по вопросам Крыма и Донбасса привели к тому, что роль социальных сетей и Интернет-ресурсов возросла, причем существенно. Некоторые считают, что так называемые «диванные войска», которые были задействованы с обеих сторон для разъяснения позиции, информационной борьбы, сыграли немалую роль в этом противостоянии Донбассе, например. На мой взгляд, роль Интернета резко возросла после этого.

С другой стороны, до сих пор телевидение остается вне конкуренции в смысле воздействия на широкие слои населения – особенно на те, которые не имеют доступа в Интернет или не являются его пользователями. Поэтому и российские, и украинские СМИ жестко воздействуют на аудитории через телевидение и добиваются на этом поприще определенных результатов. Например, России удалось убедительно поработать с электоратом по крымской проблеме, а украинские СМИ во многом сейчас определяют достаточно жесткую позицию общества по Донбассу.

Москва, Софья Метелкина

© 2015, РИА «Новый День»