«Он меня не бьет, но…» – часто именно так начинают свой рассказ обратившиеся на телефон доверия в петербургский «Кризисный центр для женщин». Об этом в авторской колонке для РИА «Новый День» пишет пиар-специалист организации Борис Конаков.
В таких кризисных ситуациях речь может идти об ограничении общения женщины с друзьями, близкими, патологической ревности, неусыпном контроле (куда пошла, кто звонил, почему пришла с работы на пять минут позже обычного), оскорблениях, угрозах, запугивании, вспышках гнева или «мягком» обесценивании способностей, чувств, слов и личности женщины в целом.
Все перечисленное выше и ряд других аспектов – четкие признаки психологического насилия, которое всегда предшествует в семье физическому или сексуальному. В последние два года подобных обращений в наш «Кризисный центр» стало значительно больше. Мы связываем это с повышением информированности женщин о проблеме домашнего насилия и его видах, постоянном обсуждении темы в СМИ, социальных сетях, на различных общественных и государственных площадках.
Люди постепенно начинают понимать, что «привычные» формы – избиение, принуждение женщины к исполнению «супружеского долга», то есть фактически легализованное патриархальными устоями изнасилование в браке – это верхушка айсберга. Объемы психологического давления куда масштабнее и распространяются не только на партнерские взаимоотношения, но и на родителей с детьми, начальников и подчиненных, школу, в конце концов – на коммуникацию между незнакомыми людьми на улице.
Для всего этого уже есть термины, появляются методы противодействия в Европе и на Западе. У нас же пока такие явления как газлайтинг (убеждение женщины в том, что она страдает психическим или ментальным расстройством – «тебе кажется», «ты у меня такая дурочка», «ты сумасшедшая?»), сталкинг (преследование, навязчивое поведение в социальных сетях и тд), буллинг (травля в школе, Интернете), харрасмент (сексуальные домогательства на работе), кэтколлинг (когда женщине мужчины свистят вслед на улице, зовут ее или громко ее обсуждают) – для большинства диковинные словечки, над которыми громко смеются, но от значения которых тихо страдают.
За 2017 и 2018 годы к нам обратилось порядка 12 тысяч женщин (примерно по шесть тысяч ежегодно), не только позвонив на телефон доверия, но и написав в онлайн-приемную на сайт или в личные сообщения официальных сообществ «Кризисного центра» в «ВКонтакте» и Facebook*. Это на порядок больше, чем в предыдущие годы и, на наш взгляд, так же связано с увеличением доли информирования не только о проблеме насилия, но и, конкретно – о деятельности помогающих женщинам некоммерческих организаций, в частности – нашей.
В масштабах России НКО, помогающих женщинам, пострадавшим от насилия, государственных кризисных центров и убежищ очень мало, и основная часть сосредоточена в крупных городах. В России все сложно с низкопороговой доступностью психологической и юридической поддержки. У нас нет культуры обращения за психологической помощью.
«Не ной», «как прекрасен этот мир, посмотри», «просто будь на позитиве», «он не мог ударить, он классный парень», «попробуй найти в ситуации плюсы», «все к лучшему»… Эти и другие сентенции, не имеющие ничего общего с реальной помощью и заинтересованностью в проблеме со стороны родственников, друзей, коллег делают огромный вклад в виктимблэйминг (обвинение пострадавших от насилия) и поддерживают культуру насилия ровно так же, как и прямые обвинения жертв насилия в том, что с ними случилось и попытки оправдать авторов насилия. Часто такие взгляды транслируют и психологи, поэтому мы особо тщательно подходим к подбору консультанток в «Кризисный центр», сотрудничая только с дипломированными специалистками, которых специально готовим к работе с кризисным консультированием по индивидуальной стажерской программе.
Юридическая помощь в России малодоступна. Качественные юридические услуги дороги, даже разовые, а в случаях насилия необходима зачастую продолжительная и комплексная работа, что делает траты на адвокатов заоблачными. Более того, общий низкий уровень юридической грамотности населения открывает широкое пространство для наживы, где пострадавшие от насилия женщины – отдельная группа риска, потому что человеку в остром состоянии можно «впарить» все, что угодно. Кроме того, часто до юристов в случае домашнего насилия даже не доходит, потому что пострадавшая сталкивается с трудностями уже на стадии подачи заявления в полицию. Женщины знают, что заявление у них могут не взять, а даже если возьмут, то придется самостоятельно собирать доказательства для последующего возбуждения уголовного дела и судопроизводства. В этом отношении мы рады предоставлять возможность женщинам со всей России, буквально, скачивать необходимые образцы заявлений для полиции и суда в специальном онлайн-сервисе на нашем сайте, которые они могут заполнить и отправить нам на проверку.
Как показывает практика, в среднем, те наши клиентки, которые готовы дойти до суда, получают до пяти отказов в возбуждении уголовного дела, а авторов насилия не всегда приговаривают к реальному сроку. Немаловажную роль здесь играют еще и личные обстоятельства. Когда женщине некуда идти, если она с детьми – мотивация наказать агрессора практически на нуле, а еще хуже, когда некуда идти ему самому, и после приговора суда он возвращается обратно в семью.
Тем не менее, несмотря на ряд трудностей, связанных с доступностью правоохранительной системы для пострадавших, мы считаем, что только совместные действия некоммерческих организаций, госструктур и активистского сообщества поспособствуют тектоническим сдвигам в деконструкции культуры насилия. И надо сказать, что совершенствование законодательства в этом случае не решает всю проблему, поскольку в тех странах, где авторам насилия грозит суровая ответственность, тем не менее, продолжают бить и насиловать женщин, а ответственность за те или иные виды психологического насилия только начинают обсуждать в еще меньшем количестве государств.
Именно поэтому мы видим свою миссию шире, чем просто помогать женщинам, пострадавшим от различных форм насилия. Для нас принципиально важно максимально информировать в разных формах общественность о его недопустимости, начиная от постов в соцсетях и заканчивая просветительской работой с психологами, соцработниками, малым бизнесом, представителями госучреждений, проводить медиакомпании, больше говорить о том, как важно уметь распознать насилие на ранних этапах и суметь ему противостоять.
Нас можно назвать организацией с феминистскими взглядами, потому что у нас женщины работают для женщин, потому что мы считаем, что феминизм возвращает женщинам голос и видимость, и мы своей деятельностью показываем женщинам, что о пережитом насилии нужно заявлять и говорить.
Мы видим, как прямо сейчас формируется новое поколение, представительницы и представители которого выступают за ненасильственную коммуникацию, и рады делать в этот процесс посильный вклад. Феминизм как социально культурное явление становится массовым трендом, охватывающим все больше сфер, а это значит, что женщины чувствуют, что, в первую очередь, могут дать поддержку друг другу, и осознание этого уже вдохновляет на те или иные действия. Популярные блоги в соцсетях, яркие активистские акции и художественные высказывания по всей стране, бурные онлайн и оффлайн дискуссии по различным «женским» вопросам будь то право на аборты, «стеклянный потолок» или феминитивы говорят о том, что формирование повестки идет, в первую очередь снизу – от народа. Женщины по всему миру устали от устаревших, токсичных и насильственных патриархальных норм. И мы рады, что помогаем не молчать, в том числе и себе.
Санкт-Петербург, Борис Конаков
Санкт-Петербург. Другие новости 07.03.19
12 апостолов феминизма: откуда есьм пошли Матвиенко, Гехт, Собчак, Кабаева, Прохорова, Хакамада и иже с ними. Часть первая. / Венесуэла рискует оказаться в эпицентре глобальной войны: Вашингтон подготовил блицкриг. / Эксперт: Власть запрещает любую деятельность, которую не понимает. Спецпроект РИА Новый День «Политика для чайников». Читать дальше
* Продукты компании Meta, признанной экстремистской организацией, заблокированы в РФ.
© 2019, РИА «Новый День»