Накануне, в прозаичнейшем месте – у кассы в супермаркете, где очереди в часы пик заставляют стать невольным слушателем всевозможных занимательностей или невозможных глупостей «из жизни покупателей», услышала, сразу две цитаты «из Пушкина», приписанные «народу». Одна из теток – ну, совершенно запущенный с точки зрения личного достоинства «тип», заканчивая рассказ о своей затрапезной жизни, произнесла: «… в общем, как точно подмечено народной мудростью: « и осталась я у разбитого корыта». А дядя среднего возраста, хвастаясь знакомому, подвел такой итог своему недавнему вояжу в Европу: «Короче, как говаривали еще наши дедушки: «За морем житье не худо». И я стала вспоминать: а какие еще из фраз пушкинских сказок настолько органично «вписались» в нашу языковую повседневность и превратились в трюизмы или «народную мудрость», зачастую утратив смысл, что им придал Александр Сергеич. Оказалось, что даже навскидку – без текстов под рукой – изрядно! Это кроме уже озвученных – из сказок о царе Салтане и золотой рыбке: «За морем житье не худо» и « …перед нею разбитое корыто»:
– «Чародея подстрелил»
– «Лебедь тешится моя»
– «И ответ держать велит»
– «Обмерла и окривела»
– «Чудо-чудное завесть»
– «При честном при всем народе»
– «Злыми жабами глядят»
– «Молит князь: душа де просит,
Так и тянет и уносит...»
– «К нам он в гости обещался
А доселе не собрался»
– «С сватьей бабой Бабарихой»
–«Ах ты мерзкое стекло!
Это врешь ты мне на зло»
– «…А девица –
Хи-хи-хи да ха-ха-ха!
Не боится знать греха»
– «Старичок хотел заспорить,
Но с царями плохо вздорить»
– «Морщины – украшение мужчины!» и т. д., и т. п.
Собственно, именно поэтому многие исследователи творчества поэта – дореволюционные, советские, миксованные, т.е. препарировшие его произведения и до, и после 1917-го, настаивали на «народной» природе дарования Пушкина и его чрезвычайном интересе к русским сказкам и «народному» словотворчеству. Отчасти мне это представляется справедливым, но лишь отчасти. Просто потому, что вечно наших гуманитариев загоняли в прокрустово ложе «православия, самодержавия (или державности – великодержавности в другой идеологической парадигме), народности». И вынуждены они были тянуть через все свои работы эту «соплю» про «истинно народного поэта» – дворянина и европейца, на самом-то деле, до самого кончика его длинных отполированных ногтей.
Хрестоматийная Арина Родионовна, эта «добрая подружка бедной юности» Саши Пушкина была тогда в нянях у каждого барчука, да вот не каждый дворянский отпрыск обладал таким благодарным ухом и чувством языка, как воспитанник псковской крепостной, которая, но, это так к слову, рассказывала мальчишке не только волшебные сказки, но и воспроизводила своим мелодичным и занимательным языком сказительницы и вопиющие непотребности, из коих, кстати, и родилась первая сказка совсем еще молодого АС про царя Никиту и его сорок дочерей.
На самом же деле, Пушкин – литература в чистом виде – пытался понять корни языка, и не только русского, ибо обладал языковым чутьем и к французскому, и к английскому, да и братьев Гримм перечитал вдоль и поперек – как собирателей европейского фольклора – и , видимо, увлекался всеми , в том числе, и сказочными формами устной речи, необычной природой языка талантливых представителей устного народного творчества. А главное, имел желание и талант все эти странные редуцированные сюжеты русских и нерусских сказок переплавить в новый поэтический жанр, что удачно и воплотил, а мы всю жизнь наслаждаемся. Сначала, когда нам в «розовом» возрасте их читают папа – мама, дедушка – бабушка. Потом, когда изучаем сказки в школе или вузе. И, наконец, когда начинаем читать про Руслана и Людмилу, золотого петушка и золотую рыбку, Балду и Гвидона с Дадоном своим детям – внукам, и, очарованные фантазией и стихом Сергеича, сами вместе с малышами, забывая о годах и опыте, погружаемся по самую интеллектуальную макушку в мир этих сочных и совсем неоднозначных персонажей.
«Новый Регион – Челябинск» в контакте, Одноклассниках и Facebook*
Сегодня есть повод поговорить об одной из поздних сказок Пушкина «О рыбаке и рыбке». На этой неделе исполнилось 180 лет со дня ее первой публикации в журнале «Библиотека для чтения» (создано произведение двумя годами ранее – в 1833-м году, в октябре знаменитой «Болдинской осени». В рукописи есть пометка: «18 песнь сербская», означающая, что Пушкин собирался включить сказку в состав «Песен западных славян». С этим циклом сближает «Золотую рыбку» и стихотворный размер).
Гоголь восхищался Сказками о золотой рыбке и мертвой царевне, считая их «совершенно русскими». Гнедич пришел в такой экстаз по прочтении, что даже послал поэту стихи, в которых называет его «Баяном», «небом родным вдохновенным».
Но многие критики отнеслись к этой сказке, как и к остальным, холодно, в некоторых случаях утверждая, что они явились следствием падения таланта Пушкина. Но Александра Сергеевича их мнение не сильно интересовало – он был захвачен самим процессом поэтизации всемирной сокровищницы сказок.
Отрицательные же оценки критики разных направлений были продиктованы различными взглядами на фольклор и его соотношение с литературой. Так, Баратынский в письме к Киреевскому возражал против чрезмерно русского колорита пушкинских сказок, считая их дословным переложением в стихи популярных лубочных сюжетов; любомудры предпочитали Пушкину опыт Жуковского. Не принял сказок и «неистовый Виссарион» – гуру русской критики второй половины XIX-го века Белинский. На протяжении десяти лет (1836-1846) он неоднократно повторял, что сказки были «неудачными опытами подделаться под русскую народность», называл их «поддельными цветами», утверждая, что русская сказка имеет свой смысл, но только в таком виде, как создала ее народная фантазия». Однако даже этот принципиальный сторонник «истинной» ( т. е не стилизованной) народности считал пушкинские сказки выше других произведений, стилизованных в духе народной поэзии, и особенно выделял он «Сказку о рыбаке и рыбке», где проявились черты народной мысли и таланта самого поэта, сумевшего «взглянуть на народную фантазию орлиным взором Гёте». Неприятие сказок Пушкина было у Станкевича и других лиц, близких к кругу Белинского (например, у И. С. Тургенева, считавшего сказки самым слабым созданием поэта). Но, как можем свидетельствовать уже мы: вопреки мнению современников, сказки Пушкина приобрели невероятную популярность, выдержали многие переиздания, и через школу и дешевые издания, предназначенные для народного чтения, вошли в литературную традицию.
Во второй половине XIX столетия они привлекли внимание филологов, и с тех пор являются объектом научного исследования, а иногда и научной полемики.
В исследовании Н. Сумцова впервые был поставлен вопрос о фольклорных параллелях к сказкам Пушкина. В отдельных этюдах рассматривал он последовательно сюжеты каждой из пушкинских сказок, затрагивая вопрос и о возможных источниках некоторых из них. Особенное внимание исследователя привлек сюжет именно «Сказки о рыбаке и рыбке», и ранее бывший предметом размышлений нескольких исследователей.
Отвергая вслед за другими коллегами, утверждение, будто сказка написана под влиянием Даля, он ссылался на сообщение А. О. Смирновой, утверждавшей, что «Золотая рыбка» «внушена Пушкину Ариной Родионовной». Рассматривая ряд параллелей к «Золотой рыбке» из русского фольклора и приводя перечень параллелей иноземных, Сумцов особенно выделил сказку из сборника братьев Гримм на померанском диалекте. Учитывая близость сказки Гримм по многим мотивам к пушкинской, исследователь решил опубликовать ее текст в дословном переводе. Вообще следует сказать, что советскими учеными источники сказок изучались куда более настойчиво, чем их поэтические особенности.
Что, конечно, понятно – это чрезвычайно захватывающее, почти детективное занятие. А поэзия…. Да ведь любой нормальный ординарный филолог или лингвист понимает, что объяснить, как и из чего соткал свой занимательный стих гений, – невозможно. Пушкин и сам этого не стремился объяснить – он как чистый горный источник «поставлял» соотечественников идеально скроенную и сшитую поэзию, по пути освобождая родной язык от чрезмерной выспренности, необоснованной сложности и «мертвенности», вплетая в произведения весь свой опыт изучения и восхищения европейской литературой, мировым фольклором. Этот для нас он классик и «красивист» в плане языка и стиля, а для современников был кем-то вроде Макаревича, для некоторых мастодонтов и вовсе рэпером. В плане языковых и литературных предпочтений – космополит, либерал, демократ….
Но вернемся к «Золотой рыбке». Прежде чем говорить о сюжетном происхождении этого произведения, несколько слов об ее морали и социально- сатирическом аспекте.
На мой вкус и взгляд, уже женившийся поэт понял, что это за лямка «брак» – его разбитое корыто через «тридцать лет и три года» совместной жизни рыбака и его супруги – предтеча констатации Маяковского: «любовная лодка разбилась о быт».
А безобразное поведение старухи, взбирающейся вверх по социальной лестнице без всяких умственных затрат и душевной работы: «На крыльце стоит его старуха…
На руках золотые перстни,
На ногах красные сапожки.
Перед нею усердные слуги;
Она бьет их, за чупрун таскает…» – это самая действенная и неприкрытая критика «сословных будней» Российской империи.
Симпатичные же нравственные максимы поэта (прекрасно знавшего, что в реальной жизни немного справедливости, а зло далеко не всегда наказуемо): хамство и ненасытность будут наказаны; бедные люди – добрее тех, кто никогда не испытывал нужду; а дороже всего на свете свобода, мне кажется, понятны и утешительны даже ребенку.
А теперь – в духе исторического юбилея – о сюжетных прародителях рыбки: сказке братьев Гримм и много более раннем произведении – древнеиндийских преданиях на санскрите – ведических Пуранах – своеобразных хрониках Вселенной, где среди притч действительно есть история о золотой рыбе, исполняющей желания, а среди действующих лиц – те самые просветленный рыбак – подкаблучник и его жена – властолюбивая, жадная и недалекая, равнодушная к красоте и чуждая любому проявлению благородства. Эта история, рассказанная в форме аллегории, нашпигована многими смыслами и символами ведического мировоззрения, несколько экзотическими для нас: старик – живая душа, что есть у любого живого существа, не только у человека, обитающая в чуждом – материальном мире и стремящаяся к свое истинной – духовной среде…
Синий океан олицетворяет материальный мир – могущественный, великий, сложный. Душа – в трактовке ведических мудрецов – бросает невод своих кармических желаний в материальный мир, и он поглощает ее. И старик пытается выловить удовольствие и счастье, каждый раз, когда закидывает невод в море.
Но человек не может быть счастлив в материальном мире – это противоречит его природе. Другой вопрос: почему же душа так тянется к этому привлекательному миру и почему ей не удается выйти из-под влияния материи?!
Старуха – это Ложное Эго человека – противоположный полюс истинной духовности, материальная оболочка заблудившейся души. Эта оболочка скрывает истинное знание о Боге и о душе. Старуха и есть олицетворение этой самой материальной оболочки.
Золотая рыбка в ведической культуре олицетворяет Бога. В сказке описан крах Истинной души (старика), которая попала во власть материального Эго. Бог (золотая рыбка) приходит на помощь душе, желая помочь ей выбраться из могущественного океана материальной жизни (море). Душа, которая находится под властью Ложного Эго (старухи), вместо того, чтобы услышать голос своего разума, пытается получить от Бога только материальные блага…
Вот с таких сложностей началось (или продолжилось – кто знает, какой ветер забросил сюжет древним индийцам) путешествие этого волшебного трио –золотая рыбка и старик со старухой, прежде чем было опоэтизировано русским поэтом европейского воспитания и африканского происхождения.
А теперь о сказке, воспроизведенной братьями Гримм, как источнике пушкинского вдохновения.
Еще в самом начале 1930-х годов довольно известный (но не без « тараканов в голове») исследователь творчества АС – С. М. Бонди опубликовал черновой вариант «Сказки о рыбаке и рыбке», хранившийся в фондах Государственной Публичной библиотеке им. Ленина в Москве. В нем были неизвестные ранее строфы – рассказ о желании привередливой старухи стать «римскою папой» и описание исполнения этого «желания» – латинского монастыря, вавилонской башни, на макушке которой в латинском венце сидит старуха. Итак, после стиха «Не садися не в свои сани!» – в черновике имеется следующий эпизод, не включенный Пушкиным в окончательный текст:
Проходит другая неделя,
Вздурилась опять его старуха,
Отыскать мужика приказала –
Приводят старика к царице,
Говорит старику старуха:
«Не хочу я быть вольною царицей,
Я хочу быть римскою папой!»
Старик не осмелился перечить,
Не дерзнул поперек слова молвить.
Пошел он к синему морю,
Видит: бурно черное море,
Так и ходят сердитые волны,
Так и воют воем зловещим.
Стал он кликать золотую рыбку.
_____
Добро, будет она римскою папой.
_____
Воротился старик к старухе,
Перед ним монастырь латынский,
На стенах латынские монахи
Поют латынскую обедню.
_____
Перед ним вавилонская башня.
На самой на верхней на макушке
Сидит его старая старуха.
На старухе сарачинская шапка,
На шапке венец латынский,
На венце тонкая спица,
На спице Строфилус птица.
Поклонился старик старухе,
Закричал он голосом громким:
«Здравствуй ты, старая баба,
Я чай, твоя душенька довольна?»
Отвечает глупая старуха:
«Врешь ты, пустое городишь,
Совсем душенька моя не довольна,
Не хочу я быть римскою папой,
А хочу быть владычицей морскою,
Чтобы жить мне в Окияне-море,
Чтоб служила мне рыбка золотая
И была бы у меня на посылках».
Эпизод этот не встречается ни в одном фольклорном варианте сюжета, за исключением померанской сказки братьев Гримм, текст которой как раз и был опубликован Сумцовым, как имеющий с пушкинской сказкой и ряд других общих деталей. Отмечая сходство, С. М. Бонди говорил, что утверждать непосредственное влияние гриммовской сказки на сказку Пушкина было бы поспешно. Дальнейшим изучением источников сказок Пушкина занялся М. К. Азадовский. Продолжая сопоставление опубликованного Бонди чернового текста с гриммовской сказкой, он пришел к заключению, что осторожность исследователя излишня и совпадение ряда других деталей позволяет окончательно «установить прямую зависимость сказки Пушкина от гриммовского текста».
Ну, что ж сравнить можете и вы. Итак, эпизод «Я хочу быть римскою папой!» – о превращении старухи посредством волшебного мастерства камбалы в главу католической церкви от братьев Гримм:
«Муж, – сказала она, – я хочу быть папой, сейчас ступай же туда, сегодня же я должна быть папой». После недолгого спора старик пошел к морю. На море была сильная буря, и только на середине неба просвечивал клочок лазури. Старик подошел к берегу и сказал:
Мантье, Мантье, Тимпе Те,
Камбала, камбала в море,
Моя жена Изельбиль
Не хочет так, как я хочу.
«Ну, чего же она хочет?» – сказала камбала. «Ах, – сказал муж, – она хочет быть папой». – «Ступай только, она уже папа», – сказала камбала. Пошел он обратно, и когда пришел, то был там громадный собор, окруженный со всех сторон дворцами. Тогда он пробрался сквозь толпу народа, а внутри всё было освещено тысячами и тысячами свечей, и жена его была одета с ног до головы в золото и сидела на троне, бывшем гораздо выше прежнего трона, а на голове у ней были три большие золотые короны. Она была окружена толпой всякого духовенства, а по обе стороны трона стояли в два ряда свечи, самая большая была толщиною в колокольню, а самая маленькая как огарок на кухне. И все императоры, и короли стояли перед нею на коленях и целовали ее туфлю. «Жена, – сказал муж и пристально посмотрел на нее, – ты в самом деле папа теперь?» – «Да, – сказала она, – я теперь папа». Тогда он подошел ближе и смотрел да смотрел на нее, и казалось ему, что он смотрит на солнышко красное. Посмотревши так некоторое время на нее, он сказал: «Ах, жена, как хорошо, что ты папа». А она сидела неподвижно, словно деревянная, и молчала и не двигалась. Тогда он сказал: «Жена, ну теперь ты довольна, ты папа, и уж ничем больше не можешь быть». – «Об этом я еще подумаю».
Далее в сказке говорится, как на утро старуха послала мужа с приказанием исполнить очередное желание и превратить ее в бога, на чем, собственно и погорела…
Сюжет немецких филологов про «папу» Пушкина, конечно, покорил. При всем том, что с чувством юмора в сказках Гримм и социальной составляющей дело обстоит неважно, точнее, они полностью отсутствуют, но АС, как человек веселый и образованный, не без склонности к проказам, абсурдность этого анекдота оценил. В том числе, и в гендерном, выражаясь современными терминами, варианте. Ведь Римским Папой может быть только мужчина – кардинал, дослужившийся из аббата, а аббаты у католиков должны быть не только не женаты, но обязаны хранить целибат (целомудрие). Правда в истории однажды произошел казус, когда Римским Папой стала женщина. После чего при выборе Папы был введён унизительный (для главного католика) порядок: один из священнослужителей, закрыв глаза, стоя под креслом с дыркой в сиденье ощупывает обнажённое мужское достоинство будущего Папы и громко провозглашает результат. Так что старуха во времена братьев Гримм уж никак не смогла бы быть Папой (после королевы – это было предыдущее желание старухи), однако, стала.
Когда я рассказывала эту историю приятелю, он тут же как-то глумливо среагировал и сказал: напиши коротенько обо всех этих хотениях и исполнениях неиссякающих с растущими запросами желаний и пошли сборник сказок Пушкина с этой преамбулой в Кремль…
Да ну, подумала я – придет время – сами прочитают, ведь у каждого возраста свой Пушкин, а у сказок поэта – как у древнеиндийского эпоса – аллегорий на всю жизнь. А не прочитают – тоже не беда, значит, и без поэзии жизнь удалась…
И еще пара мыслей о сказках Пушкина. Они, конечно, не являются точным переложением народных сказок – лишь немногое из устного творчества «проникло» (как и из сказок братьев Гримм) в его стихотворное волшебство. Вот и в рассказе о рыбаке и его противной «старухе» Пушкин заменил западноевропейский колорит русским. Ну, кого околдует камбала? Вот и появляется золотая рыбка из сказаний «старушки» Арины Родионовны. Вероятнее всего, поэтому АС исключил из окончательной редакции « Золотой рыбки» и эпизод о старухе, ставшей «римской папой». Как превосходный рассказчик, Александр Сергеич понимал, что требуется для «дела», поэтому показавшийся ему занятным сказочный сюжет он свободно (нимало не заботясь о «подлинности») переделывал по вкусу и в духе русских народных сказок. Лишь бы было нескучно, красиво, умно и обязательно – в стихах.
Челябинск, Вера Владимирова
Челябинск. Другие новости 15.05.15
Южноуральским похоронщикам запретили проводить панихиды радом с жилыми домами. / В Челябинске приемной матери отказали в выплате пособий на детей-инвалидов. / Экс-депутата Законодательного собрания Челябинской области отправили под домашний арест. Читать дальше
* Продукты компании Meta, признанной экстремистской организацией, заблокированы в РФ.
Отправляйте свои новости, фото и видео на наш мессенджер +7 (901) 454-34-42
© 2015, «Новый Регион – Челябинск»
Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».