Украинизация телеэфира является нарушением прав русскоязычных налогоплательщиков, а вытравливание русского языка из общественных сфер превращает Украину в третьесортную страну. Об этом читайте в материале обозревателя РИА «Новый Регион» Ирины Бохно.

Часть 1: Обещать – не жениться

Прежде всего позволю себе не особо-то и крамольное утверждение: руководство Партии Регионов Украины пошло на подписание президентского «универсала», сделав публичным отказ от одной из своих козырных предвыборных карт – «русского языка как второго государственного» как раз потому, что этого обещания никто и не думал выполнять.

У выбормейстеров этой партии – как и целого ряда других – была уверенность, что в силу действия одних и тех же политических условий, а именно – сокращения официального ареала русского языка,– электорат в очередной раз поведется на то, на что велся и в сопоставлении Чорновил – Кравчук, Кравчук – Кучма.

Но вывод «не собирался выполнять» сделан отнюдь не по аналогии. Концепция «второго государственного» не имеет опоры в действующем законодательстве Украины и в международных документах, вступивших в силу на ее территории; она имеет международные аналоги – как минимум, канадский и швейцарский,– но потребовала бы такой реорганизации Конституции и законодательства страны, какая никогда или долгие годы не была бы принята Верховной Радой. Что позволит долгие же годы той же Партии Регионов, СПУ, КПУ, СДПУ(о), разного рода и размера партиям, движениям и союзам с префиксом «Русский (ая, ое)» бить себя пяткой в грудь, рассказывать о жестоком противодействии, печально разводить руками – и разводить на ту же тему электорат на очередных куда-то-выборах.

Это, собственно, уже и начало происходить. Иначе, отчего же перечисленные политические силы упорно муссируют маловыполнимый пункт вместо того, чтобы, опираясь на актуальную правовую базу, поставить перед собой реальные, выполнимые задачи. Кто же станет резать курочку, несущую поистине золотые яйца?

Часть 2: Цена вопроса

Далее. Экономическую теорию Маркса никто не отменял. Она – нравится это кому-то или не нравится – инвариантна относительно конкретных исторических срезов. И то, что в современных учебных заведениях Украины она задвинута достаточно глубоко в темный угол, мешает многим четко оценивать происходящее – ввиду отсутствия подходящего аналитического аппарата. Поэтому воленс-ноленс придется обратиться к «старикам». В книге «Вопросы теории права». – М.: Юр. Литература. – 1961. С. 85,– товарищи Иоффе О. С. и Шаргородский М. Д., напомнив, что «характер и содержание надстройки определяются характером и содержанием экономического базиса общества», пишут: «Политика есть отражение экономики. Она... никогда не может в своем осуществлении выйти за пределы того, что допускается или диктуется наличными материальными условиями жизни общества. В то же время правильное отражение экономики в политике отнюдь не является достаточным условием выработки научно обоснованной политической линии. Политика отражает экономику, но ее содержание непосредственно определяется интересом того класса, о политике которого идет речь».

Прилагая сказанное к украинским реалиям, обнаруживаем, что молодое украинское государство, поставившее одной из своих целей утверждение государственного титульного языка, «цену вопроса» рассматривало не с точки зрения прав человека, а исключительно с экономической.

Даже учитывая, что делопроизводство в большинстве ведомств УССР велось на двух языках, два государственных теле- и два радиоканала и все областные телерадиокоампнии работали на украинском (добавлю – кинохроника была подавляюще украиноязычна вплоть до конца 80-х), число украиноязычных газет многократно превышало нынешнее, количество украинских детских садов и школ сокращалось преимущественно не «сверху», а «снизу», во всех школах страны, кроме расположенных в военных городках, украинский язык и литература были обязательными предметами, а ВУЗов с преподаванием на украинском было едва ли не больше, чем сейчас – с преподаванием на русском по лицензии (а не де-факто, тишком в обход Минобразования).

Развитие и расширение ареала украинского языка, особенно – за пределами госучреждений,– потребовало бы гораздо больше средств, чем перебивка табличек на улицах некоторых городов. И, главное,– значительно больше, чем принудительное сокращение сферы применения русского языка. Издать запретительный по сути документ и уволить тех (закрыть те предприятия), которые его не выполняют,– на несколько порядков дешевле, чем готовить кадры, создавать словари, а главное – реализовать такие законодательные меры, которые позволили бы создать благоприятные условия для развития мовы.

Довольно свежий пример – закрытие Минобразом полусотни вузов – преимущественно негосударственных, филиалов центральных и филиалов зарубежных. 32 из них – крымские, и несмотря на то, что причины министерство скрыло за общей формулировкой «невыполнение лицензионных условий», доля пострадавших крымских институтов подсказывает и истинную причину закрытия – русский язык преподавания основных дисциплин.

Контрпример. Один из существенных сегментов любого современного языка – ИКТ-терминология. В 1995 году львовский энтузиаст в одиночку создал первый англо-украинский словать компьютерных терминов. Государственной поддержки он не нашел, и книга была издана на средства компании Digital Equipment Ukraine. Следом был подготовлен словарь телекоммуникационных терминов. Но затем DEQ была поглощена компанией Compaq, а последнюю «скушала» HP... и до 2005 года эта работа не возобновлялась ни на каком уровне. И лишь в 2005 году также негосударственное издательство «Софтпресс» издало обширный ИКТ-словарь (на базе российской разработки,– но не «кальку», а пособие, учитывающее все особенности украинской речи). И я не припомню, чтобы хоть одно ведомство Украины выделило существенные средства для введения этого словаря в обиход государственных организаций и – главное – учебных заведений.

К чему подобный подход привел во множестве школ и даже лицеев, не имеющих статуса «элитных» (даже в столице), довелось наблюдать: в начале каждого учебного года по нескольку месяцев даже в средних классах преподавали по два-три практиканта (причем не под руководством основного учителя, как при нормальном прохождении практики, а вместо него) – обычно одинаково слабо владеющие украинским языком, предметом и педагогическими навыками. Некотрых «предметников» в классы не находили месяцами. Многие из преподавателей точных и естественных наук, перейдя на украинский, обнаружили, что командовать на нем они могут, а объяснять – нет,– и объяснения все чаще сводились к «решать так, потому что так надо»...

На дополнительных занятиях, притворивши двери, такие учителя объясняли упущенное по-русски. То есть, организовать курсы языка для предметников Минобразу показалось слишком дорого. Учителя переучивались «на ходу» – за счет учеников.

Часть 3: Нерыночные средства конкуренции

Возьмем другую область – телевидение. Государственное телевидение Украины как было, так и остается неконкурентоспособным с точки зрения контента по сравнению с коммерческими каналами. Никаких профессиональных преимуществ помимо сугубо технического – метрового диапазона, то есть, доступности на «старых» телевизорах, у него как не было, так и нет.

И если бы коммерческие каналы по-прежнему имели возможность регулировать языковой баланс самостоятельно – разница в «смотримости» гос- и негостелевидения была бы катастрофической для первого.

Поэтому, вместо того, чтобы удержать профессионалов, в 90-х разбежавшихся по коммерческим студиям, пристойной оплатой, прежде прочих сменить оборудование и технологии, покупать и делать высококачественные и – соответственно – недешевые программы (недорогие качественные программы делают обычно неуправляемые энтузиасты, котороые госТВ тем паче не нужны),– проще было сгладить разрыв неконкурентным путем, навязав и постепенно ужесточая «процентовку» коммерческим каналам – «вплоть до лишения лицензии».

Последнее, на чем остановились этим летом, подписав «Меморандум о сотрудничестве» (по сути – «Пакт о ненападении») между ведущими телеканалами и Нацсоветом по телевидению и радиовещанию,– максимум 25% русскоязычных программ с февраля 2007 года.

Вдумаемся: демократическая держава диктует коммерческим телеканалам, сколько на каком языке вещать.

Это называется – внерыночные методы конкуренции. Более того – опять-таки наиболее дешевые из возможных. Ведь был и другой путь – снижать налоговое бремя тем компаниям, которые больше вещают по-украински.

Но... «а как же грОши?» – хоть немного поступиться аппетитами ради развития титульной культуры державники не желают. Таким образом, украинизация телевидения происходит за счет русскоязычных налогоплательщиков: телевизионный контент на русском – либо секонд-хенд шоу, умещающиеся в этой «процентовке», либо – ретранслируемые кабельными сетями несколько российских... государственных каналов.

Иными словами, держава не желает обращаться на русском к значительной части своего населения и запрещает это делать «частникам» от вещания – и отдает изрядную долю этой аудитории телеканалам другой страны. Да-да, и после этого сама же рассматривает их как «пятую колонну»... Спутниковые антенны, скажете вы? – на языке денег это означает экономическую дискриминацию русскоязычного зрителя... хотя спутниковые компании, вероятно, довольны.

Еще один результат процесса упорной украинизации ТВ – исчезновение продакшн студий, работающих для украинских каналов на русском языке. Телеканалы, вынужденные как можно большую часть русскоязычного эфирного сегмента резервировать для трансляции рекламно привлекательных российских сериалов и шоу, год от года все сильней давили на небольшие студии-поставщики тематических программ – «делайте на украинском». Вопрос выживания решился просто – уйти с этого рынка: или вовсе, или – поставлять продукт российским каналам. Успех даже самых благополучных независимых (не при каналах) студий – украинских сериальщиков – во многом зиждется на преимущественной продаже лент каналам российским.

На чем, бишь, еще держится культурное возрождение? На художественной литературе. Как вы думаете, имеют ли издательства-резиденты Украины, публикующие литературу на украинском языке (классику ли, переводы ли, работы современных украинских писателей, детскую книгу), какие-либо налоговые преференции или, как минимум, налоговые каникулы на период запуска издательства? Разумеется... нет. Зато многолетние вопли о засилье русской книги регулярно выливаются в идею введения квот на ввоз русскоязычной литературы. То есть, увеличение доли украиноязычной литературы на рынке планируется опять-таки за счет русскоязычных читателей.

Музыка? Когда министром культуры была знающая предмет «кума» Билозир, вопрос о поддержке украинской музыки ставился – а как же?. Все тем же способом: возвести налоговый заслон выпуску и трансляции песен на русском вместо того, чтобы ослабить налоговый пресс на украиноязычных авторов и каналы.

Список сей можно длить и длить. Вывод же прост до неприличия: на государственном уровне задача развития украинской культуры не стоит, так как развитие требует вложений. Стоит задача всемерного снижения уровня русскоязычной культуры в стране: запретительные меры многократно дешевле. Чем более она подавлена, тем более впечатляющими будут выглядеть достижения культуры украинской – пусть и без помощи державы. А все неудачи всегда можно свалить на «происки врагов» – тем паче, что их почти полстраны. В переводе на язык экономики это означает вытеснение с конкурентного поля – особенно в творческих («идеологических») профессиях всех тех, кто не отвечает критерию «чисто украинской» идентичности.

Часть 4: Политмифология

В психополитическом ракурсе просматривается и еще один принцип державного мононационализма государства Украина: подмена объекта. Она осуществляется на уровне мифологии.

Анализируя мифологический пласт, связанный с «проблемой русского языка» в независимых пределах Украины, воленс-ноленс приходишь к выводу, что ключ к ней – как и ко многому,– на дне колодца классики.

168 лет тому назад Тарас Шевченко завершил поэму «Катерина» и посвятил ее Василию Жуковскому. Оставив в стороне скользкие трактовки слова «москаль» и степень тактичности такого «подарочка» сыну русского офицера и турчанки, припомним главное: страдающая сторона у Шевченко всегда олицетворяет Украину – в этом согласны и авторы советских учебников, и нынешние трактовщики. Имея в виду подстановку этой константы вместо «икса» в поэтические формулы Кобзаря, обратимся к фабуле бессмертной поэмы. Деревенская девушка Катерина «полюбила москалика», расквартированный полк ушел дальше на войну, и тут оказал себя плод любви. Соседи и родители травят Катерину и – уже с новорожденным – выживают из дому. Случайный папаша не признает сына, Катерина топится, а проклятье достается сынишке. Сироту отдают перехожему кобзарю. А теперь быстро отвечаем на вечный вопрос: «Кто виноват?» Катерина, ставшая «покриткою»? Соседки, съевшие ее мать? Родители, выставившие дочь и внука в чисто поле? Нет, конечно. Виноват – москаль:

«Кохайтеся ж, чорнобривi,

Та не з москалями,

Бо москалi – чужi люде,

Знущаються вами».

Именно такими – незаконными, нежеланными детьми в украинской семье хотят видеть русских и русскокультурных граждан Украины идеологи Галиции – настойчивые и неугомонные, как те Катеринины соседки. И готовы терпеть только тех из них, кто сам признает себя байстрючатами, обязанным как можно быстрей мимикрировать под «настоящих» украинцев. А те русскоязычные, у кого достаточно достоинства быть собой, знаний о законе и законности, кто обоснованно полагает себя равноправными гражданами страны, разделяющими не только обязанности платить налоги и выполнять законы, но и права,– ненавидимы в государстве Украина на государственном уровне.

Давайте также разберем еще два менее поэтичных, но и более распространенных «околоязыковых» мифа.

Первый: «Вы же в Америке (Израиле, Германии... ага, и в России) не будете возмущаться тотальностью соответствующего государственного языка?» Не будем. Попросившись, приехав – примем правила игры принимающей стороны. Но вот сюда, где стоим – мы не «понаехали». Русские и русскоязычные в границах современной Украины – не пришлые. И то, что волей советской власти ряд областей приписали к УССР – ничего в этом не меняет, как и «воссоединение» Украины путем присоединения Западной. Силовыми актами можно вровень считать и тот, и другой. Это говорит лишь о том, что современная Украина – образование изначально лоскутное.

Второй демагогический прием – «да они (русскоязычные) просто украинский учить не хотят». Эта логика тоже коренится в советских временах, когда многих из нынешних «национально сознательных» родители освобождали от изучения украинского языка «по состоянию здоровья». Отметим, что в современных школах Украины такая практика отсутствует в принципе, и случаев «отказа учить украинский» за 15 лет не зафиксировано. Старики – иное дело: они, знаете ли, и в странах, куда переехали, редко выучивают новый язык. Подавляющее же большинство вменяемых русскокультурных граждан Украины не отрицает необходимости знания государственного языка, а также обязательности владения им для государственных служащих. Что не предполагает согласия с последовательным вытравливанием русского языка из публичных сфер – начиная с образования. Как этого не предполагают ни Конституция страны, ни в муках ратифицированная парламентом Европейская Хартия языков.

А подоснова у этого тройственного мифа одна: перенести отторжение наследия тоталитарного государства на все русское. Зачем? А затем, что вся – за исключением пары-тройки относительно юных политиков,– правящая верхушка Украины являлась и является тем самым тоталитарным наследием. Первый президент Украины был в свое время одним из выдающихся гонителей «украинского национализма» в гуманитарной сфере; в биографиях ареопага – ЦК КПСС, ЦК КПУ, ЦК ВЛКСМ, ЦК ЛКСМУ, руководящие структуры профсоюзов. Остро национально озабоченные литераторы-политики – Иван Драч, Дмитро Павлычко, Борис Олейник – в свое время «известные украинские советские писатели» самого верноподданнического пошиба.

Для того, чтобы народ не уделял пристального внимания истинному лицу власть предержащих, надобно регулярно стравливать различные группы населения друг с другом. Чтобы, упаси боже, стар и млад не пришли к одной простой и крамольной мысли: не Украина для украинского политикума высшая ценность, не расцвет страны, не культурное разнообразие и интеллектуальное развитие,– но власть: сладость власти в чистом виде плюс даваемые ею материальные преимущества. Что Украину с ее стремительно падающим качеством образования, с игнорируемыми потребностями интеллектоемких отраслей экономики последовательно и планомерно превращают в страну третьего мира, принадлежащую цивилизационному пласту даже не сервисному, а сервильному. Не в сферу услуг, а просто в прислугу. Что все поколения, считая от ныне живущих, вынуждены будут веками расплачиваться за то, что Украину, в сущности, сдают в аренду далеким от ее населения политическим интересам.

Часть 5: Складывать и умножать

Странно было бы, если бы я взялась предлагать готовые решения. Однако два, существенных момента не могу не отметить.

Прежде всего – культурным людям нечего делить. Нельзя делить. Умножать надобно, и торопиться умножать – пока не скатились до нуля: ибо ноль, сколько ни умножай, нулем и останется.

А для этого надобно не отнимать друг у друга (вот раньше у нас отнимали, а теперь мы у вас отнимем, и будет полная демократия), а складывать. Психологи давно установили, что дети билингва развиваются быстрее моноязычных,– но если одни семьи предпочитают украинский и английский, это не означает, что другие семьи не вправе предпочесть иного. И не частным порядком, а за счет платимых данному государству налогов получить обеспечение своих прав именно от этого государства. Для многих русскокультурных семей – особенно на Юго-Востоке страны – вопрос принятия государства Украина как _своего_ во многом заключается в общем с государством языке. Он не обязан быть единственным и даже государственным – именно _общим_. А государство, которое сознательно возводит языковой барьер между собою и любой частью своего коренного населения – тем самым копает непроходимый ров как раз по той линии «разницы в голосовании», которую мы видим по итогам каждых выборов.

Второй момент тоже естествен и, в сущности, основы для его реализации на территории Украины заложены: на основании Конституции и Хартии требуется переработать устаревший и кособокий Закон о языке – и не тянуть с созданием механизма его реализации. А также – привести в соответствие с Конституцией и международным документом (имеющим примат в случае расхождения с локальными законами) остальных законов и подзаконных актов, принятых в стране. Не закрывая глаза на то, что упомянутый международный акт касается как территориальных языков, так и т.н. «нетерриториальных», носители которых проживают по всей или значительной территории страны. Таким образом, и телемеморандум, и многие другие дискриминационные циркуляры отправятся в корзину истории, где и станут служить экспонатами, иллюстрирующими неизбежные перегибы в процессе установления общественного равновесия.

Киев, Ирина Бохно

© 2006, «Новый Регион – Киев»

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».