Он пришел к власти в конце 1990-х, его энергичный стиль правления открыл эру процветания, тем самым подарив ему расположение общества. Не обошлось и без толики удачи: его правление совпало по времени с ростом цен на нефть, нефтяные деньги переполнили государственную казну и профинансировали головокружительный потребительский бум в стране. Вот на чем построена его популярность даже в глазах урбанистической элиты, в то время как политика запахла автократией, милитаризмом, коррупцией и призрением, вопреки штампам традиционной демократии. Владимир Путин? Уго Чавес? Оба подходят под описание, пишет обозреватель The New York Times Франциско Торо (перевод РИА «Новый Регион»).

Запад за внешним лоском демократии видит, как в России правление Путина все более похоже на самодержавие, и упускает из вида венесуэльский формат тех же событий. Но почему? – задается автор публикации.

Последние 12 лет Торо освещает ускоряющееся ослабление правительства Венесуэлы. Он обращает внимание, что в стране заметны культ личности Чавеса, его невнимательность к гражданским правам, букве закона и разделению властей. Однако несмотря на все это, Чавес пользуется безусловной популярностью.

По мнению Торо, причиной этого в некоторой степени является особенность восприятия лидера. Задорный тропический антиимпериализм Чавеса обладает определенным шармом, которого никогда не будет у сурово глядящей славянской маски. Частично разница как-то связана с левосторонними взглядами западной элиты, уже пресытившейся катастрофами в Ираке, на Уолл-Стрит и в Греции.

Однако вполне реально, что разница между Путином и Чавесом как-то связана с феноменом «Третьего Мира» Паскаля Брукнера, французского философа: когда подсознание уводит Запад от южного инфантилизма, мифологизируя его, и проецирующего на людей особую экзотичность и историческую угнетенность, считает Торо.

Согласно теории Брукнера, западные левые видят мир как конфронтацию между «спонтанным, сентиментальным и просто Третьим миром» и Западом, обязательно «алчным и жестоким». Чавес оправдывался так годами, но в случае с Россией – страной, частично вовлеченный в этот «алчный и жестокий» мир, формула не сработала.

Все потому, считает Брукнер, что у них есть установка быть недоразвитыми, что Африка, Индия и Китай лучше, что они не отсталые, а просто неопытные. В его эссе «Искушение Невинности: Жизнь во времени прав» встречается занятная мысль: «Их отсталость есть ключ к продвижению, для них истоки мира еще весомы, в то время как мы уже пребываем на сумеречной стороне».

По Брукнеру симпатия Запада к радикальным лидерам, как Чавес, исходит из расширенного колониального склада ума. Когда поднимается шум вокруг кого-нибудь вроде Че Гевары – личность которого более неоднозначна, чем те, которые признает общество – левый Запад предполагает, что жителям Южного полушария следует быть довольными уже теми гражданскими свободами, которые у них есть, хотя ни в коем разе при этом не ограничиваются минимумом в своих «цивилизациях».

Каждый раз при взгляде на Венесуэлу, в её попытке продвинуться на политической арене наблюдается именно инфантилизация ее образа, и появляются выводы о том, что где-то тоталитаризм – это нормально.

В этом смысле можно позавидовать тем, кто родился в России, считает Франциско Торо.

Москва, Инна Санина

© 2012, «Новый Регион – Москва»

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».