Пока на Украине продолжаются жаркие дебаты о статусе русского языка, местные языковеды начали активно модифицировать «великий и могучий». И, если до недавних пор лингвистические упражнения приверженцев украинской независимости ограничивались украинским же языком, то сейчас они взялись за русский. В результате в один прекрасный день все узнали, что не стоит больше говорить и писать «на Украине», а правильным будет лишь вариант «в Украине». Об этом материал московского обозревателя РИА «Новый Регион» Валерия Сиротина.

Ну что же, новое политическое время – новый язык. Если не влезать в лингвистические споры, а ограничиться соображениями политкорректности, то основания к тому железобетонные. Избавить жителей Москвы от взгляда на (извините, здесь по-другому не скажешь!) Украину как на один из своих «краёв» – «на Волге, на Дону, на Кубани, на Украине…» – дело благое, в условиях, когда Украина таковым уже не является.

Поспорили, поругались даже, но в целом Москва новый вариант приняла. Иначе это попахивало бы «великодержавным шовинизмом», а оттуда недалеко и до «фашизма». Конечно, несколько странно со стороны учить русских как им разговаривать на родном языке – даже если речь идёт о собственных национально-государственных терминах. Никто этим не занимается, ни англичане, ни немцы, а только наши в разной степени суверенные окраины – так из русского языка вымываются Татария, Башкирия, Киргизия, Белоруссия, «Мари» получила «-Эл», а Украина – новый предлог. Хорошо хоть пока не «Украйна»…

Странно было бы скрывать, что в России не всем это нравится. Можно говорить про чисто обывательские вещи – «мы так привыкли», и действительно – я не помню, чтобы раньше в устной и письменной речи употреблялось словосочетание «в Украине». Можно проследить ход жаркой дискуссии по нововведению – а там дошло до того, что даже Тараса Шевченко стали переводить на русский язык по-новому: «В Украине милой», хотя в оригинальном украинском тексте стоит «на». Всё это крайне интересно и познавательно, но если рассмотреть политический аспект вопроса, то следует заметить, что сторонники старого варианта не столько защищают чистоту русского или даже украинского языков, сколько отказываются признавать новые реалии – то есть существование независимого государства с названием «Украина». Но это государство существует. И его власти реагируют весьма жёстко на методы давления соседней России, взятые из обихода управдома в фильме «Бриллиантовая рука» («отключим газ»). Суверен – это не тот, кто себя объявил «независимым», это тот, кто в чрезвычайной ситуации действует чрезвычайно. В чрезвычайной ситуации газового кризиса украинские власти именно так и действовали, а значит их «суверенитет» на сегодняшний момент есть, существует.

Осталось определиться тем, кто само существование этого суверенного государства в его нынешнем виде считает порочным. Просто отказаться от чуждой терминологии – хорошая позиция, но неверная. Недостаточно закрыть глаза на действительность и просто продолжать говорить по-старому. Нужен новый политический язык, адекватный эпохе. Например бандеровцев просто необходимо перестать называть националистами, для них есть правильный международный термин – «сепаратисты». Также и с дилеммой «на Украине – в Украине» – оба варианта нужно использовать, но в разных случаях. Второй вариант следует применять, когда речь идёт о возникшем в 1991 году государстве с названием «Украина». Первый же по праву принадлежит исторической области – Украине, она же Гетманщина Богдана Хмельницкого. Как эти две «Украины» соотносятся меж собой? Первая – центральная часть второй. То есть государство «Украина» – это собственно Украина плюс Слободская Украина, Донбасс и так далее, вплоть до Закарпатья.

Когда я сказал, что историческая Украина – это именно Гетманщина Хмельницкого, то заметно упростил ситуацию. На самом деле «Гетманщина» – казацкое государство, возникшее в ходе борьбы украинского народа за независимость, просуществовавшее несколько лет и присоединившееся к Московскому царству. Я не собираюсь в краткой статье пересказывать школьные учебники истории – надеюсь, что тема вам знакома: и возникновение Слободской Украины на московских землях, и восстание Хмельницкого, и Переяславская рада. Так вот, если с восточной границей Украины вопрос понятен – Гетманщине она досталась от Речи Посполитой, то с западной ясно не всё. Запорожье было центром восстания Хмельницкого и вообще всегда рассматривалось как совершенно особый пограничный регион, чья принадлежность к какому-либо государству могла быть весьма зыбкой, точно так же как какая-нибудь пиратская республика в Карибском море лишь частично могла быть признана частью, к примеру, Франции или Голландии. Что касается остальных регионов, то даже на пике успехов восстания за Гетманщиной признавались Черниговщина, Полтавщина и Киевщина, а Подолия, Волынь и Галиция – нет. Но из последних трёх в восстании и войне с Польшей принимала активное участие Подолия, менее активное – Волынь, и почти не принимала участие Галиция. Это к тому, что государство и нация – разные вещи. Государство – продукт политики, войн и компромиссов. Нация – это, прежде всего, общая историческая судьба. Так вот, исходя из этой логики Подолия – это точно Украина, Волынь – скорее всего, Галиция – это не Украина.

Это был анализ того, чем является собственно Украина – та самая, что присоединилась к Московскому государству и с тех пор единую страну называют на польский манер Россия. Теперь о второй Украине – созданной Владимиром Лениным республике, которая в 1991 году вместе с другими осколками СССР получила независимость. Странно и дико несправедливо, что самые рьяные сторонники украинской независимости почти всегда являются одновременно ещё и жуткими антикоммунистами. И это при том, что именно коммунистические вожди создали современную Украину как политическую реальность: Ленин её основал, Сталин присоединил к ней западные земли, включая Закарпатье, а Хрущёв подарил ей Крым (а на него не претендовала даже самозваная Центральная Рада, возникшая в Киеве после февраля 1917-го).

В советские времена это не афишировалось, но сейчас уже предельно ясно, что значительная часть юга России попала в состав новоявленной «Украины» именно с подачи московских большевиков и лично их вождя – товарища Ленина. Причём ему пришлось ломать сопротивление большевиков Харькова и Донецко-Криворожского бассейна, во главе которых был товарищ Артём. Они не просто были против вхождения в состав Украины, они ещё и мыслили новую Российскую Советскую республику как федерацию территорий, а не наций. Их правоту подтвердило время.

У Ленина, конечно, были свои резоны. Ему нужно было вырывать симпатии украинских националистов из рук Петлюры. Ему нужно было разбавить крестьянскую (и, в общем-то, мелкобуржуазную) Украину пролетариатом Донбасса. И тому подобное – нам-то теперь что?! Благодаря ему в конечном итоге русские стали разделённым народом. И мы имеем право на воссоединение, пусть сначала на уровне идей и языка. Язык наш – враг ваш, господа бандеровцы. «В Украине»? Отлично, так и будем писать: «…на эти события в Украине отреагировали неоднозначно: на Украине считают так, в Слободской Украине немного иначе, в Донбассе мнение другое, Галиция рвёт и мечет, Волынь отмалчивается, Крым выпустил официальное заявление…» и так далее.

Отказ от ленинской национальной политики должен быть полным – иначе мы окончательно потеряем страну. Если вернуться к ситуации в РФ, то практика подписания неких особых договоров с Чечнёй и Татарией, узаконившая государственный строй РФ как «асимметричную федерацию» приведёт страну к дальнейшему распаду, а нацию – к гибели. Потому что устроенный таким образом СССР кончил именно так.

© 2006, «Новый Регион – Москва»

Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».