16 октября – День рождения Оскара Уайльда – одного из самых популярных англоязычных авторов в мире. Наша страна – не исключение. Вот уже больше века русскоязычные «потребители литературы» читают и с удовольствием перечитывают Уайльда наряду с Диккенсом, Кэрроллом, Конан Дойлом, Стивенсоном, Уэллсом, Агатой Кристи, Моэмом, Во или Вудхаусом.

В октябре же этого года вообще «круглый» юбилей – 105 лет – первого издания ПСС Оскара Уайльда в России, осуществленного фанатом писателя – греком- англофилом, довольно долго «болтавшимся» на просторах нашего Отечества. Феномену симпатии соотечественников к ирландскому философу и литератору и «второй жизни» произведений Оскара Уайльда – на русском языке – посвящена авторская колонка NDNews.ru.

Литературный космополит

Оскар Уайльд. При звуке этого имени неизбежны ассоциации: денди, декаданс, символизм. Лондонские туманы, лимонные перчатки и пышные жабо. Бархатный костюм-виолончель, зеленая гвоздика, подсолнухи, севрская ваза с «дежурной» лилией. Зелень Дублина, древние здания Тринити- колледжа… Остроумные парадоксы. Тонкие пороки. Театральные подмостки. Констанс, Изола, Бози, Раскин… Отчаянно смелое поведение в викторианском суде. Смерть в парижском «Эльзасе». А еще – очарование блистательных текстов и разочарование, что текстов этих так мало. Друживший в юности с ОУ Андре Жид вообще заметил, что Уайльд не любил записывать все, что приходило ему в голову, предпочитая сочинительству общение, и посему лучшее из созданного пером ОУ- лишь «бледное отражение его блестящего искусства беседы». Как говаривал сам Уайльд : «Я слишком люблю читать книги, потому их и не пишу».

И, тем не менее, поклонники писателя сменяют друг друга – поколение за поколением. Его могильный сфинкс едва не рассыпался от катастрофического количества поцелуев, что отставляли на каменном изваянии толпы жаждущих обрести любовь – пришлось застеклить… Его пьесы – фавориты театральных репертуаров на всех континентах. ОУ не ставят только в Северной Корее и в богом забытых местах, где нет театрального искусства в принципе. Над его сказками плачут – перефразируем почитавшего ОУ Набокова – «и в людской, и в детской, и в гостиной литературного салона». Его статичные «головные» произведения с минимумом действия, водопадом острот и парадоксов про английских аристократов оказались литературой вселенского масштаба. Его цитировали Уинстон Черчилль и Фаина Раневская, Вирджиния Вульф и Григорий Явлинский. Отметился и южноуральский местечковый политик Владимир Григориади, что после выхода из тюрьмы заявил: «я вам не Оскар Уайльд – меня заключение не сломило, я снова стану заниматься политикой». И ведь не обманул: и не Уайльд, и в политику вернулся в качестве успешного консультанта.

Зеленую гигантских размеров гвоздику «Дориан Грей» в знак признательности фантазии ОУ вывела в Мексике мадам Седова – спутница жизни Льва Троцкого, а кустовую карликовую, но зато изумрудно-зеленую гвоздику «Артур Сэвил» селекционировала инженер – член КПСС, член садового челябинского садового товарищества «Тракторосторой- 2»… Розочку «Лорд Генри» вырастила эмигрировавшая в Аргентину белорусская пианистка-антибольшевичка. А хризантему «Оскар Уайльд» – японская принцесса.

Сегодня мы поговорим о «русском» (с незначительным украинским акцентом) Уайльде. Есть повод. А уж какое удовольствие! Тем более, в год литературы.

Знаете ли вы, что сразу несколько книг об Оскаре Уайльде названы исследователями его творчества в разных странах практически одинаково, за исключением, так сказать «географического» нюанса: «Оскар Уайльд – французский писатель»; «Оскар Уайльд- канадский писатель»; «Оскар Уайльд- итальянский писатель» и даже «Оскар Уайльд – японский писатель»?!

Мы же с вами можем смело утверждать, что Оскар Уайльд – русский писатель. И не только потому, что читатель (в основной массе) не делит произведения на «наши» и переводные (прочитал англичанина на русском языке, значит, русская книжка, редко кто ищет – в начале или конце чтения фамилию переводчика). А потому, что как сказал сам Оскар Уайльд: «Есть книги хорошо написанные или написанные плохо. Вот и всё». А значит, «нашей» автоматически становится любая «хорошо написанная книжка», неважно кем, где, когда и на каком наречии созданная (кстати, графичный синтаксис Уайльда «по зубам» даже начинающим изучение английского: на случай, если вас переводы лучших пользователей русского смущают или если предпочитаете шедевры читать на языке оригинала). Это, конечно, слегка упрощенный вариант ответа на банальный вопрос: отчего мы так любим Уайльда, но в принципе точный. Вот, кстати, еще она причина «любить» произведения ирландца: его мысли не только эффектно, но и точно сформулированы, и всегда верны, обличенные в приглашающую к беседе форму парадоксов, ибо как заметил этот создатель «необщепринятых» мнений: «Путь к истине вымощен парадоксами». Поэтому Оскара Фингала О'Флаэрти Уиллса Уайльда и растащили на цитаты, как отечественных «Евгения Онегина» или «Горе от ума». Я вообще полагаю, что ОУ у нас больше цитируют, нежели читают, а зря… Но я отвлекаюсь.

Назову, пожалуй, еще несколько причин, по которым Уайльда, на мой скромный взгляд, любят в России да по всей планете: при уморительных или сентиментальных, волшебных, авантюрных и даже жутких сюжетах у него простой до примитива синтаксис, при этом яркий язык и полное отсутствие морализаторства. Плюс красивые вещи и люди. Очаровывает и концентрация искусства, присутствующего в его произведениях во всех видах. Стихи и проза ОУ сделаны по каким-то тайным правилам, спрессовавшим в один миг настоящее, прошлое и будущее посредством легкого стиля и изысканных до роскоши метафор. Все это оставляет, а порой и рождает в нашей душе ощущения счастья и света, солнца и чудесных благоуханий, ибо как писал ОУ: «Случайное освещение предметов в комнате, тон утреннего неба, запах, когда-то любимый вами и навеявший смутные воспоминания, строка забытого стихотворения, которое снова встретилось вам в книге, музыкальная фраза из пьесы, которую вы давно уже не играли, – вот от каких мелочей зависит течение нашей жизни». Этот перфекционист превращает серую будничность читателей всех возрастов и любого интеллекта в тонкую игру, поскольку, по мнению ОУ, «скука – единственный грех, который нельзя простить». Он переворачивает истины вверх ногами, чтобы их ценность сделалась яснее, а мир стал более терпимым и доброжелательным, человек же более интересным, ибо по замечанию писателя: «Величайшие события в мире – те, что происходят в мозгу у человека».

И это еще одна черта, за которую полагаю, мы любим Уайльда: при всем эстетизме, модернизме и дендизме его символистского мировоззрения, он демократично доброжелателен. И честен. Уайльд – писатель и Уайльд- человек – не две личности, как это нередко бывает (вспомните «нашего» Пушкина – и этим уже все сказано, а ведь еще «в наличии» Тургенев, Толстой и пр. отечественные гении, вычеркиваем из этого списка разве что Антон Палыча). Он гармоничен и последователен в свое этике и эстетике, что в искусстве, что в жизни, точнее, жизнь и стала для него искусством. ОУ, как натуре артистической, нетрудно было бы «прикинуться» не геем, например. И не было бы после межконтинентальной славы жуткого уголовного процесса, тюремного заключения, разорения, общественного презрения…Но он был по-настоящему джентльмен, слишком ирландец, слишком оксфордец, слишком аристократ, до конца – художник. Он не жульничал ни в чем. Он писал то, о чем думал, и жил, как писал и говорил, и это был очень храбрый выбор. Как восхитился Жан Кокто: «Оскар Уайльд дорого заплатил за то, что был Оскаром Уайльдом. Но быть Оскаром Уайльдом – верх роскоши» и сформулировал У. Х. Оден: «С самого начала Уайльд режиссировал свою жизнь и продолжал это делать даже тогда, когда судьба вырвала все нити у него из рук».

Поясню свою мысль. В замечательном эссе, написанном в 1894-м году «Афоризмы для пользы юношества» Уайльд декларирует: «Первая жизненная задача всякого человека – быть как можно более искусственным. Вторая пока не обнаружена». Быть «искусственным» в философии Уайльда не значит «стать ненатуральным». Напротив, это означает стать как можно более аутентичным самому себе, открыть или развить симпатичные себе черты! Он ведь создавал новую концепцию эстетики, хотя и был по своей природе чересчур классиком, если хотите. Поэтому и замыслил осуществить мечту о преодолении «личностной» предопределенности, образно говоря. То есть сделать себя, а не довольствоваться (еще хуже – гордиться) имеющимися от природы данными. ОУ был зациклен на идее эстетического вмешательства в мир, его богоугодной переделки. После тюрьмы Уайльд, вероятно, решил, что его честный способ преображать мир не выдержал столкновения с реальностью, но смысл собственной жизни на циничные побрякушки заканчивающегося XIX столетия менять не стал. Заболел и умер, оставшись верным своему же завету из первой лекции турне по Америке, называвшейся «Английский Ренессанс» (The English Renaissance of Art) «Мы все расточаем свои дни в поисках смысла жизни. Знайте же, этот смысл – в Искусстве».

Я, полагаю, что русскоязычному читателю это честное служение заявленной цели сильно по душе (у нас наблюдается дефицит честности (пусть и в такой причудливой форме) – кругом, увы, двурушники да мошенники), как и притягательный мир выдуманной художественной атмосферы и героев Уайльда, из коих самым популярным остается неувядающий портрет «Дориана Грея». Впрочем, моей первой любовью из уайльдианы стало прекомичнейшее «Преступление лорда Артура Сэвила». До сих пор сокрушаюсь, что больше ОУ не создал ни одного детектива. Да и продолжения его задумки – иронических детективов, тем более удачных, в мировой литературе почти нет, разве что, Иоанна Хмелевская, но об этом – чуть ниже.

Его боготворили и переводили греческий авантюрист, солнце русского «декаданса» и отец акмеизма, создатель «доктора Айболита» и даже львовская гимназистка…

Первые произведения английского, ах, извините, как неизменно поправлял всех заблуждающихся на его счет сам Уайльд, ирландского декадента я прочитала на украинском языке в 70-х годах прошлого века. Бабулю польско- украинских кровей сильно беспокоило и мое незнание украинского языка и – еще сильнее – тогдашнее увлечение в столь юном возрасте «испорченными» героями Бальзака (горжусь личным вкусом, Бальзака чрезвычайно ценил именинник, советовавший: «Почитайте Бальзака как следует, и наши живущие ныне друзья окажутся просто тенями, наши знакомые – тенями теней. Одна из величайших драм моей жизни – это смерть Люсьена дю Рюбампре»). Пытаясь привить любовь к украинскому, бабушка методично покупала интересовавшие меня произведения, изданные на языке предков. Началось все с «Мухи- цокотухи», за ней появились «Чиполлино» и «Приключения Карлсона». Нам с братом любимые строчки в таком изложении казались уморительными, так что весь бабулин просветительский эффект вылетал в трубу. То же самое должно было произойти и с Уайльдом, но…не произошло. Потому что чтению предшествовала трогательная преамбула. Изрядно «укороченный» вариант романа «Дориан Грей» и детектив «Преступление лорда АС» перевела на украинский язык подруга бабушкиной тетки – львовская гимназистка. Книжки, изданные на средства, как я понимаю, купеческой родни продвинутой барышни, увидели свет в 1913-м году. По издательской причуде Оскар Уайльд носит имя Остап Вильд (впрочем, историки не исключают, что «остапеизация» Оскара была предпринята в рамках очередной попытки украинской самоидентификации в славянском и европейском мире означенного периода). Переводчица указана под псевдонимом «Лілія Хмелевська». Как звали юную эстетку в реальной жизни, я сразу же позабыла, а когда заинтересовалась этим вопросом снова, спросить было уже не у кого… Но то, что в Первую Мировую эта девушка была сестрой милосердия, и что в ту войну погиб ее жених, я помню, как и то, что жизнь украинской уайльдистки была очень короткой: она сгинула в 1919-м году… С этих раритетов – «Злочин лорда Артура Севіла» и «Портрет Доріана Ґрея», иллюстрированных тоже Лилией Хмелевской (причем, – но это я поняла много позднее,– и лорд Сэвил и Дориан Грей на ее рисунках были удивительно похожи на все известные портреты кумира романтических барышень того времени – Константина Бальмонта) началось мое «искушение» Уайльдом. Помню, что переводчица даже дала характеристику «идеи» единственного романа ОУ, изложенную, почти дословно, так : « Милуючись своїм портретом, Доріан висловлює бажання, щоб портрет старів, а він завжди залишався молодим. З тих самих часiв жодної зморшки не з'являлося на вічно юному обличчі джентльмена Ґрея, який жив у пороці й розпусті, а старів і вмирав його портрет. Але за все треба платити».

Ничего удивительного нет, конечно, в том, что юных девушек, живущих в РИ начала XX-го века философия и фантазии Уайльда сразили наповал. Его обожал «главный» русский декадент Бальмонт, с него «делал жизнь» подросток Николай Гумилев. Свой «Митинг» Блок написал под влиянием « Баллады Редингской тюрьмы». Убежденный красивист Уайльд навсегда пленил своим талантом и странной натурой Корнея Чуковского – автора первой и долгое время единственной внятной биографии поэта на русском языке. Более того, в самое тяжелое для писателя время, в России его любили куда больше, чем на родине, и даже больше, чем в симпатизировавшей ОУ Франции.

И еще одна ремарка – из разряда синхронизмов: на польский, как ни удивительно это совпадение, историю про лорда Сэвила, утопившего хироманта, перевела (много позднее, конечно) тоже пани Хмелевская – знаменитый, в том числе и в позднем СССР – польский автор иронических детективов. Как знать, может быть и писать свои остроумные «убийства» Иоанна Хмелевская (это тоже, кстати, псевдоним писательницы) начала, впечатлившись художественным методом Оскара Уайльда. Но я опять отвлеклась, впрочем, как заметил сам ОУ: «Только отвлекаясь, можно по-настоящему чем- нибудь увлечься».

Русская «уайльдиана»

Знаменитый лондонец не был обделен вниманием русских критиков, переводчиков, издателей и читателей еще при жизни. Переводчица Зинаида Венгерова даже написала о нем коротенькую справочку для 6-го тома Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона. С Венгеровой связана и «почти смешная» «уайльдианская» история: в критической работе «Оскар Уайльд и английский эстетизм» она приписывает Уайльду роман «Зеленая гвоздика». А роман этот, анонимно вышедший в Англии в 1894 году (написанный – весьма ядовито! – мало известным художником Робертом Хиченсом) – пародия (далеко не единственная, к слову) на английских эстетов а ля Уайльд (и, разумеется, на самого Уайльда; присутствует в «Гвоздике» и возлюбленный ОУ – Альфред Дуглас), вставлявших в петлицу пиджака цветок – лилию, подсолнух или гвоздику. Уайльд выведен там под именем Эсме Амаринта.

В 1892-м году читателей одного из столичных театральных журналов редакция соблаговолила уведомить о запрещении в Лондоне постановки «Саломеи» – «одноактной пьесы, написанной для Сары Бернар Оскаром Вильде».

В 1896-м году единственный «толстый» журнал в России «Северный вестник» публикует заметку – и это делает ему честь, – посвященную находившемуся в тюрьме Уайльду и осуждавшую «высоконравственное британское общество», которое «затоптало и заплевало имя писателя в общественном мнении целого света». Автором заметки был литературовед Волынский. Ему же принадлежит первая серьезная статья об Уайльде- Вильде (точнее об эссе «Упадок лжи»), появившаяся в русской печати в 1895 г, где критик проницательно определяет особенность уайльдовского дара: «Отрицая всякую действительность как силу мертвую, пассивную, Оскар Уайльд противопоставлял ей силу вымысла, силу фантазии, которую он при своей склонности к рискованным эксцентрическим терминам называет ложью».

В 1897 году публикуется и первый русский перевод произведения таинственного «Вильде» (имя ОУ еще долго писали на немецкий манер): журнал «Театрал» печатает пьесу «Загадочная женщина», известную нам как «Веер леди Уиндермир». Кстати, именно на премьере «Веера леди Уиндермир» Уайльд попросил нескольких друзей, а также одного из артистов, вставить в петлицу зеленые гвоздики. – Что это значит? – спросили его. Уайльд ответил: – Ничего, но пусть все ломают головы.

Эта зеленая гвоздика поставила в тупик даже Корнея Чуковского – русского апологета английского декадента. В 1912-м году, работая над подготовкой для «Нивы» полного собрания сочинений английского писателя, он убедительно просит Максимилиана Волошина, жившего тогда в Париже «разыскать и перевести на русский язык произведение О. Уайльда «Зеленая гвоздика». Да ведь и сами англичане приписали «Гвоздику» Уайльду – мастеру и ценителю автопародии. ОУ после выхода в свет романа Хиченса даже писал опровержение – легкое и остроумное.

Оскаром Уайльдом Оскар Вильде становится в России лишь спустя 7 лет после своей смерти, после того, как в 1906 году анонимный автор печатавшихся в «Весах» «Горестных замет» (откроем тайну: это был критик и переводчик, ревностный почитатель Уайльда, Михаил Федорович Ликиардопуло) в сердцах заметит: «Любопытно знать, на сколько еще ладов будут коверкать это замечательное имя несведущие русские переводчики!»

А «несведущие» русские переводчики-либералы по своим общественно-политическим взглядам, обращавшиеся с оригиналом «запросто» , уже успели тем временем приобщить к Вильде-Уайльду и «детских» читателей: в 1898-м году впервые появляются по-русски «Преданный друг» и «Счастливый принц». Что же до «Молодого короля», герой которого не желает жить в красоте и роскоши, раз в мире существуют нищета и страдания, эта сказка изымается из продажи родной цензурой.

В начале ХХ века Вильде в России популярнее, чем в Англии и во Франции. Писатель- философ, отстаивавший в своей парадоксальной манере высшее предназначение искусства, его независимость от унылой повседневности, отлично вписывается в идеологию и практику русского декадентства и символизма.

Новости «Новый Регион – Челябинск» в Facebook*, Одноклассниках и в контакте

Первое десятилетие XX столетия – пик популярности «русского» Уайльда. Его возносят, клянут и … увлеченно обсуждают его личную жизнь.

Портреты ОУ выставляются в витринах столичных и провинциальных книжных магазинов. Кстати, на Южном Урале первые произведения ирландского эстета появились в Троицке: ими зачитывалась «золотая» молодежь тогда процветающего города (и русскими, и английскими, но в основном, отчего-то, французскими изданиями) – дети богатющих уральских купцов.

Изречения писателя цитируются, на него постоянно ссылаются, о нем спорят, ему подражают – в том числе и экстравагантными туалетами à la Wilde. Так, Николай Гумилёв, вспоминая гимназические годы, писал, что в молодости он был «ужасным эстетом и снобом, в четырнадцать лет прочёл «Дориана Грея» и вообразил себя лордом Генри». Он, собственно, и в ту пору, когда, как основатель акмеизма, отказался, якобы, от всякого романтизма, «высоко ставил Уайльда», проявлял неизменный интерес к определённым произведениям ОУ, отзвуки коих можно уловить и в его собственной поэзии.

Но вернемся к триумфальному шествию творчества ОУ в довоенной и дореволюционной России. Произведения писателя выходят немалыми тиражами. С 1905 по 1910 год книгоиздатель Саблин выпускает восьмитомник Уайльда, пользующийся большим спросом: каждый из восьми томов выходит по нескольку раз. И это при том, что переводы в этом издании – почти все – оставляют желать лучшего. Так, «Портрет Дориана Грея» переведен с французского, а «Герцогиня Падуанская» – «переложение немецкого переложения». Мда… И, тем не менее, именно Саблину мы обязаны первым полным собранием сочинения Уайльда, которому (собранию) этой осенью «стукнуло» 105 лет. Да и первый переводчик, готовивший к изданию «саблинского» Уайльда, – личность прелюбопытная. Это уже упоминавшийся Михаил Федорович Ликиардопуло, полиглот, о коем с поклоном нужно сказать хотя бы пару фраз. Его настоящая фамилия – Попандопуло, кроме того, МФ часто использовал псевдоним М. Ричардс. Грек по национальности ( рожденный в Неаполе), он стал русским переводчиком (знал шесть языков), драматургом, журналистом, критиком, одним из ведущих участников кружка московских символистов 1900-х годов и… шпионом, тройным – греко- русско-британским агентом!

МЛ работал в издательстве «Скорпион», был секретарем редакции брюсовского журнала «Весы». Перевел на русский и греческий все произведения Оскара Уайльда, кроме того, активно знакомил подданных РИ с творчеством Мориса Метерлинка, Джека Лондона, Герберта Уэллса, Обри Бёрдслея. Ликиардопуло редактировал сводный, т. е составленный из нескольких русских переводов, текст спектакля МХТ «Гамлет» (1911). Принимал участие в установлении контактов МХТ с деятелями английской сцены.

В 1910 – 1917 гг. Михаил Федорович – литературный секретарь дирекции Московского Художественного Театра.

В 1912 – 1917 годах МФЛ работал на русскую разведку. Прославился, как писал его приятель Андрей Белый, тем, что в образе греческого купца в 1915 – 1916 годах (шла, на минуточку, война!) ездил в Германию.

Ликиардопуло был близким другом английского генерального консула в России Роберта Локкарта (Локкарт и К называли Ликиардопуло «Ликки»). К революциям 17-го этот русский грек относился сложно.

В 1917 году уехал из Петрограда в Швецию, где состоял на греческой дипломатической службе: до 1919-го года МФЛ заведовал отделом печати и пропаганды греческой миссии в Стокгольме. И – творческую-то жилку куда девать – параллельно писал для русских газет. В 1918 году, после разоблачения контрреволюционного заговора Локкарта и высылки последнего из России, Ликиардопуло перестал сотрудничать с советской властью. Весной 1919 года переехал на ПМЖ в туманный Альбион, стал корреспондентом газеты «Morning Post» в Лондоне. Мало кто сомневается, что МФЛ работал на британские спецслужбы.

До самой смерти, последовавшей в 1925-м году, Ликиардопуло продолжал заниматься переводами, готовил обзоры по вопросам литературы и театра.

Бальмонт и другие

Однако первое, добротное – в плане качества переводов – ПСС Оскара Уайльда – это уже упоминавшееся приложение к «Ниве». К изданию этого собрания произведений ОУ Корней Чуковский привлек весь цвет русской поэзии Серебряного века – Брюсова, Гумилева, Кузмина, Сологуба, Бальмонта.

Гумилёв перевёл одно из самых загадочных произведений ОУ – поэму «Сфинкс». Размером подлинника, без разбивки на четверостишия этот перевод стал хрестоматийным для русской литературы и в настоящее время включается во все издания Уайльда. Бальмонт, увлекавший и жизнью, и поэзией Уайльда перевел «Балладу Редингской тюрьмы». В процессе создания Баллады на русском даже побывал в Рединге, где без малого 2 года просидел в тюрьме его кумир.

В начале XX века начинается и достаточно системное изучение не только творчества, но и философского наследия ирландского писателя. В 1909 году выходит книга Н. Я. Абрамовича «Религия красоты и страдания». В ней автор пытается поставить знак равенства между Уайльдом и Достоевским. Сопоставление, что и говорить, было малоубедительным, но, с другой стороны, кто будет спорить, что в максиме «красота спасет мир» английский и русский классики единодушны?! И в религиозности Уайльда нет сомнения – его фетишем стала красота.

Еще раньше, в ноябре 1903 года на заседании Московского литературно-художественного общества Константин Бальмонт делает доклад «Поэзия Оскара Уайльда», где объявляет ОУ «благовестником красоты» и утверждает: «Оскар Уайльд – самый выдающийся английский писатель конца прошлого века». Он соотносит Уайльда не с Достоевским, а с совершенно иным автором: «в смысле интересности и оригинальности личности он не может быть поставлен в уровень ни с кем, кроме Ницше. …Как это определительно для нашей спутанной эпохи, ищущей и не находящей, что два гения двух великих стран в своих алканьях и хотеньях дошли – один до сумасшествия, другой до каторги!»

Заявление Бальмонта порождает в России многолетнюю полемику. В ней об Уайльде – за и против – высказываются чуть ли не все русские писатели и критики первой величины от самого Льва Толстого, Горького, Белого, Блока до Игоря Северянина, Корнея Чуковского и Юрия Айхенвальда. Буквально по паре фраз о некоторых мнениях. Смешнее всего дело обстояло с «глыбой». В 1898 г. Толстой публикует работу «Что такое искусство?», в которой английский писатель упомянут без всяких сантиментов: «Декаденты и эстеты в роде Оскара Уайльда избирают темою своих произведений отрицание нравственности и восхваление разврата». Изюминка в том, что великий старец прочитал всего лишь одно эссе ОУ, с остальным же его художественным творчеством был не знаком! Поэтому и повторял расхожее мнение об ОУ, не зная, что его с английским декадентом-развратником заботит она и та же проблема, как выражался Лев Николаевич: «потерялось само понятие о том, что есть искусство». Трудно сказать, изменилось бы мнение ЛТ об ОУ, если бы прочитав его произведения, он понял, какой нравственный урок таят в себе его роман и сказки, убеждающие, что доброта, благородство, самопожертвование и составляли для мятежного англичанина категорию прекрасного.

Горькому произведения ОУ нравились. Что же касается философии художника, то он Уайльду не поверил. В письме к одному из коллег Алексей Максимович заметил: «По-моему, парень просто бузит, чтобы растрясти своих сонных энглишменов».

Валерий Брюсов, один из переводчиков «Баллады Рэдингской тюрьмы», в небольшом эссе «Смысл баллады Уайльда» пишет: «Тюрьма научила его страшной красоте страдания. С беспощадной жестокостью он воплотил эту красоту в вереницу однообразных строф, мучительно раздирающих сердце. Но эта беспощадная жестокость есть в то же время всепрощающая любовь ко всем людям».

Будоражит ОУ и русский театр, причем его самые лучшие и прогрессивные силы. В 1908 году в Санкт-Петербургском театре В. Ф. Комиссаржевской в постановке Николая Евреинова идет «Саломея». В 1917-м в Петроградской Школе сценических искусств осуществляет постановку «Идеального мужа» Всеволод Мейерхольд. В Камерном театре в том же году Александр Таиров ставит «Саломею» с Алисой Коонен в главной роли.

Перелицованный

И после 1917 года Уайльд первое время еще по инерции печатается, однако в дальнейшем как эстет и «социально чуждый» надолго уходит в тень – исключение делается разве что для Уайльда-комедиографа: салонная комедия советской власти не помеха. Критики об ОУ практически не появляется, разве что в 1931 году Мединский тех лет – нарком просвещения А. В. Луначарский в статье для Литературной энциклопедии классово «разгромил» эстетику английского символиста, правда, не без реверанса таланту ОУ.

«Возвращается» к русскому читателю Оскар Уайльд лишь в 1960-е. Тем же Чуковским быстренько подготовлен и издан двухтомник избранных произведений Уайльда с предисловием авторитетного шекспироведа Александра Аникста. В 1960 году в том серии «Библиотека драматурга» помещают искрометные комедии Уайльда и его «эстетские» пьесы: «Герцогиню Падуанскую», «Саломею», «Флорентийскую трагедию» и «Святую блудницу». На столичной сцене ставятся и с успехом идут «Идеальный муж» (по пьесе в 70-е снимают даже телефильм), «Веер леди Уиндермир», «Как важно быть серьезным».

Но вернули нам автора «Портрета Дориана Грея» изрядно «перелицованным» (к счастью, лишь в плане исследования его наследия), а конкретно, как «критика буржуазных ценностей». Александр Аникст, очевидно пытаясь «узаконить» второе рождение ОУ, даже измышляет нечто откровенно несусветное, впрочем, не исключено, что такой пассаж развеселил бы аристократа Уайльда: «В некоторой степени он испытал даже влияние идей социализма». Мда-2... Честно говоря, утопический социализм Уайльда имеет немного общего с развитым социализмом в СССР, с тем, что в своем эссе «Душа человека при социализме» Уайльд провидчески именует «авторитарным социализмом». Для Уайльда социализм – неприятие всякого угнетения. Он наивно верил, что социализм будет способствовать свободе творчества.

Однако не будем шельмовать советских литературоведов. Благодаря их вульгаризации взглядов Уайльда (и не только его), мы – читатели – остались в плюсе. Ибо не сумей эти хитроумные исследователи зачислить ОУ и прочих симпатичных иноземцев в социальные обличители, получили бы мы вместо переводов чудесных авторов «от мертвого осла уши», как говаривал герой бессмертной советской классики Остап Бендер. А уж как эти мастера «закопали» причины скандального процесса над писателем:

«Он не мог избежать печального исхода своей судьбы… Тяжкие испытания, потрясшие его душу… То, что в начале пути было едва обозначено… развилось, обрело отчетливость…»

«Едва ли он мог предвидеть, что его собственная жизнь завершится трагедией, возникшей из-за безудержного стремления к наслаждениям…»

«…и вдруг рухнуло все… Уайльд не оправдывал себя… Ничего нельзя добавить к тому, что сам Уайльд сказал о постигшей его катастрофе…»

«Он дурачил и злил обывателей, и они, так же как запутались когда-то в смыслах и итогах его романа, не отличили сути от маски в его жизни. Были процесс, суд, скандал, тюрьма», – читая великолепные (в некотором роде) образчики советской уайльдианы (да и постсоветского бесцензурного времени), можно сойти с ума от вопроса, за что же, собственно, Уайльда приговорили к двум годам «тяжких исправительных работ»? За долги? За кривляние? Или, не дай бог, за убийство? Но нет у меня желания называть вещи своими именами, раз уж у литературоведов не хватает слов сказать, как именно обстояло дело.

Хотя оправдать советское литературное ханжество труднее, чем предрассудки Центрального уголовного лондонского суда образца 1895 года, также не пожелавшего называть вещи своими именами.

Обидно, конечно, что веком позже ОУ бы не только оправдали – его бы даже не судили. Сегодня Уайльд и его юный сожитель лорд Альфред Дуглас могли бы узаконить свои отношения в муниципалитете или в церкви. Но таковы причуды времени: сто двадцать лет назад было беззаконием стать сексуальным меньшинством; сегодня – неприлично обвинять представителей сексуального меньшинства…

Обидно, потому что после тюрьмы Оскар Уайльд ничего не захотел написать – ангельские крылья его таланта не могли стряхнуть тонны налипшей грязи… Слишком джентльмен. Слишком художник.

За то и ценим. За то и любим, то есть, читаем и перечитываем. А еще – поливаем кустик красной герани. Моя аккурат к 16 октября расцвела. Вы думали ОУ – это «красивая и страшная орхидея тигриная», как выразился Константин Бальмонт?! Или розовый куст, как уверены фанаты Дориана Грея? Или мак, как полагают некоторые из соотечественников ОУ? Читайте и перечитывайте классиков, как увещевает в авторской программе Игорь Волгин. Оскар Уайльд ведь чистым английским языком написал: После смерти я бы хотел стать цветком – без души, зато идеально прекрасным. Увы, за мои грехи я, пожалуй, стану красной геранью.

Челябинск, Вера Владимирова

* Продукты компании Meta, признанной экстремистской организацией, заблокированы в РФ.

© 2015, РИА «Новый День»