Когда пранкеры Вован и Лексус звонят очередному «врагу России» – типа сенатора Джона МакКейна у самой циничной части аудитории возникает несколько вопросов: сколько за это заплатили, и долго ли еще любители розыгрышей продержатся, прежде чем их выжмут и выкинут на улицу как отработанный материал. С каждой новой жертвой, а их выбор не отличается разнообразием, у политически подкованного зрителя и читателя крепнет мнение, что он имеет дело с очередной версией информационной проституции. Мы встретились с одним из пранкеров – Алексеем Столяровым, чтобы поинтересоваться – взяли ли его на зарплату в качестве кремлевского тролля, превратится ли сбор политической информации в промышленный шпионаж, а узнали о правилах пранк-этикета, розыгрышах промышленных генералов и даже нобелевских лауреатов.

«Новый День»: Тебе не кажется, что Маккейн – это уже не слишком актуально. Как Анджела Дэвис, на которую в США никто не обращает внимание, а в СССР за ее освобождение борется вся страна?

А. Столяров: Ну я не согласен, что он такой уж неизвестный. Все-таки бывший кандидат в президенты США, по сути, возглавляющий крыло мыслящих категориями холодной войны.

Чисто технически насколько легко получилось его вывести на разговор?

На самом деле, буквально за день. Обычный звонок – одна телефонная линия. Обычно американцы очень осторожные, а до сенаторов почему-то оказалось дозвониться очень легко. Я помню, два или три года назад у нас не получилось. Не поверили. Может быть, сейчас мы тему выбрали такую – он очень переживал за санкции. И потому пошел на контакт. Вообще, это не типично. В Америке все принято делать по протоколу. На западе не принято журналисту звонить сенатору и просить комментарий. Он не будет общаться с незнакомым номером и, скорее всего, вообще не возьмет трубку. Ну и там особо не откровенничают. В то время как в СНГ можно дозвониться до министров и даже до президентов. За рубежом, кстати, нет пранк-журналистики. То есть изначально на западе некоторые журналисты так развлекались. Например, известен случай, когда звонили таксисту – подойди к ресепшену гостиницы. А потом на ресепшен, типа у него в кармане пистолет – отдай выручку. Авторы розыгрыша наблюдают через веб-камеру за этим и развлекаются – дескать, переполох устроили. У нас так не принято. Возможно, потому что другой менталитет, другая психология.

Почему в качестве мишеней для ваших пранков становятся объекты кремлевской, не политики даже, а пропаганды? Те, кто современной системой пропаганды признаны врагами России?

Ну, наверное, именно поэтому. Нам интересно, почему они так настроены против России.

Ну ок. Почему генсек НАТО, а не Китай, который, по мнению многих, представляет большую угрозу для России?

С Китаем мы как-то договариваемся. К тому же Китай и НАТО – это разные силы. Тем более, Китай свою инфраструктуру не размещает рядом с нами.

Не так давно разместил стратегические ядерные ракеты на границе с Россией.

Ну, ему можно. Он ведь не брал никаких обязательств, что не будет этого делать. Китай же на своей территории это сделал, а натовцы пытаются делать это на территории всех стран СНГ. Хотя они пообещали, что этого делать не будут. Но это моя позиция, и поэтому мне это интересно. В том числе, и ситуация с Украиной. Именно это (действия Запада) и послужили причиной – почему Крым наш и почему такое происходит на Донбассе.

Смотри, такого рода действия, как правило, совершаются ради дальнейшей монетизации. Вам удалось?

Смотря что значит «монетизация». Вообще, нет. Я не видел ни одного человека, который был бы у Кремля на контракте. По крайней мере, никто не признавался.

Байкер Хирург, например.

А на каком он контракте?

Клуб «Ночные волки» получает очень неплохие деньги через систему грантов.

Ну, он же делает это официально. Мы не подавали никаких заявок. Может быть, даже если бы мы их подали, у нас было бы что-то интересное, мы бы их получили. Но пока мы не открываем фондов и не бегаем с табличкой – возьмите нас на контракт. Нам это зачем?

А переписка Вована с Дмитрием Киселевым – которую вскрыл «Шалтай-Болтай»?

Там не было речи о деньгах. Киселеву Вован просто кидал ссылки, но при этом там не было предложений – дескать, вот вам ссылка, кидайте мне в обмен деньги. Нет, там просто была ссылка на пранки – вот, пожалуйста, если вам будет интересно. А вообще, если посмотреть мой телефон, то там есть переписки, начиная от Венедиктова, заканчивая каким-нибудь, я не знаю, «Царьградом». Но это все нормальная практика общения со СМИ и не больше.

Складывается ощущение, что иногда вас заносит за черту, после которой может последовать и ответка. Вспоминается пранк с Игорем Коломойским. Ты с ним сделал то, что с такими людьми делать небезопасно – ты его унизил при всех.

Ну, опять же, если мы про это начнем говорить, то многие наши разведчики, находясь на территории другой страны, как-то унижают людей, используют их, воруют документы и т.д. Но это же делается ради пользы одной страны. В принципе, если Коломойский захочет со мной расправиться, он будет прав в своем случае. Но он по ту сторону, а я по эту.

Мы с тобой говорили, что для того, чтобы обрушить образ боевых кремлевских п.......в – можно было бы сделать пранки, интересные и оппозиции. Либо взять и вовсе нейтральных персон. Илон Маск, Марк Цукерберг, Сергей Брин.

Эти люди, конечно же, интересны. Мы пробовали на них выходить – пока попытки были неудачными. В отличие от политиков, разговор с которыми проще – достаточно нажать на некие болевые точки, капитаны бизнеса – довольно закрытые персоны. И на них нет столько каналов выхода, сколько на политиков. Опять же, возвращаясь к Коломойскому, на него выйти можно только по его личному сотовому и то не через его пресс-службу. Есть люди, которые постоянно закрыты. Они не общаются с прессой. На них можно выйти, только имея контакт с человеком, который с ними общается на расстоянии вытянутой руки.

С кем были неудачи?

Перечисленные тобой люди. Ходорковский. Такие люди обычно самые труднодосягаемые. До них сложнее дотянуться, даже больше, чем до чиновников, министров или президентов. Проблема в том, что круг общения людей, которые с ними на «ты», он очень узок. И нередко свое общение с посторонними он делегирует своим близким. Тем людям, которые с ним работают. На них еще можно выйти, а добраться до нужной персоны через доверенных лиц – крайне сложный процесс.

Есть еще необработанный пласт? Например, нобелевские лауреаты.

Кстати, и на них пытались выйти. Конкретно, на Боба Дилана. Мы написали в Нобелевский комитет письмо от имени Михаила Горбачева. О том, что хотели пообщаться с Бобом Диланом и уговорить его приехать за получением этой премии. К сожалению, они просекли, что это туфта. Кто его знает – может, все впереди.

Из тех, с кем общался, – кто в наибольшей степени подошел серьезно к верификации своего собеседника?

Порошенко. Он отказался принимать звонок. Мало ли кто там. Президенты никогда не занимаются верификацией сами – это делает персонал вокруг. Они представились, попросили контакт для того, чтобы перезвонить. У нас был номер, похожий на официальный номер. Это был настоящий городской киргизский номер, похожий на номер правительства Киргизии. Только поэтому разговор и состоялся (речь идет о пранке Петра Порошенко от имени президента Киргизии Алмазбека Атамбаева, – прим. NDNews.ru)

Спецслужбы помогают, вы с ними контактируете?

Нет, не помогают. Хотя контакт с ними, правда, был. На самом деле спецслужбы не занимаются политикой как таковой, может быть, конкретные отдельные люди этим злоупотребляют. Но наш контакт касался раскрытия каких-то преступлений, каких-то уголовных дел. Например, мы помогли выявить организаторов энергетической блокады Крыма. Коломойский, опять же. Пришлось все исходники предоставить. Но там в разговорах все-таки вопросы задевались государственного масштаба. Согласовывать со спецслужбами пранки нам не приходится.

В контексте разговора об Украине вспоминается украинский пранкер Евгений Вольнов, который также пытается делать политические пранки с другой стороны. Что-то вроде звонков казаку Бабаю.

Очень точное слово – пытается. Когда ты звонишь и говоришь: ты такой террорист, у тебя руки в крови и ты знаешь, что тебе за это будет, чего ты этим добился? Я считаю, что это не пранк. Он не получает от этого человека никакой информации.

Из статусных персон он пранковал экс-губернатора Севастополя Меняйло.

С какой целью-то звонить – ругнуть, дизреспект выразить? Я не вижу в этом никакого смысла. Он не получает никакой информации, а намеренно старается унизить или оскорбить собеседника. Ничего в этом интересного нет.

Мне известно, что между российскими пранкерами и Вольновым было своего рода столкновение из-за идеологических расхождений. Якобы пранки по заказу противоречили принятому этикету ?

В российском пранкерском сообществе это не этично. Если ты звонишь за деньги, ты продаешь себя не как талантливого персонажа, а как проститутку. Тебя используют. Действовать на чьей-то стороне – это до сих пор считается неправильным.

То есть ты не делаешь заказные пранки?

Нет. Смотри. Сначала инициатива идет всегда от меня и коллеги. Когда материал есть, мы можем предложить его какому-либо СМИ и заработать на нем. Если предложат заказ, мы откажемся. И не будем работать на одну из конкурирующих сторон. Я знаю, что это повсеместная практика. Но как-то не хочется к этому склоняться. Ни конкурентов Роснефти, ни конкурентов Газпрома мы пранковать не будем. Мы не будем действовать в интересах ФПГ. В такой позиции ты целенаправленно ставишь себя в противовес другой организации. Узнавать и публиковать – это уже кейс «Шалтай-Болтая», а не наш. Не публиковать компромат – это уже шантаж. Это вымогательство.

Рассказ Лексуса о Бобе Дилане плюс бонус о технологии пранка для Барака Обамы – на нашем канале.

Екатеринбург, Максим Бородин, Александр Саливанчук

© 2017, РИА «Новый День»