Нефтедобыче на Урале исполнилось 90 лет. С чего все начиналось в небольшом поселке Верхнечусовские Городки и как встречает XXI век один из крупнейших нефтепромыслов страны — читайте в спецпроекте «Нового Дня».

«Нефть на Урале… Это даже не утопия! Это очередная авантюра Губкина, как и его курское железо!» — шипел в 1929 году тогдашний председатель Геологического комитета в ответ на предположение геолога Ивана Губкина о наличии нефти в Волго-Уральском бассейне. Тогда не было технических возможностей для геологоразведки и часто скважины бурили практически наугад, неподалеку от тех мест, где нефть уже была — в Баку, Грозном и других южных городах. Предложение поискать ее на Урале озвучивали немногие ученые. Но именно они оказались правы.

Спустя пару месяцев после того, как предположения Губкина были осмеяны на государственном уровне, из скважины в селе Верхнечусовские Городки пошла нефть. Искали калий — нашли нефть, удивлялись тогда геологи. Но ведь нашли!
Общепринято считать, что ее главным открывателем был профессор Павел Преображенский, именно он возглавлял бурение скважин, в которых искали калийную соль. Именно он первым заметил нефть в породе и настоял на продолжении бурения.

Тогда же, в 1929 году, и появилась в Верхнечусовских Городках знаменитая «бабушка» — прародительница всех нефтяных скважин Урала. Как пишут авторы книги «Пермский период», буровую вышку скважины № 20 «поставили чуть ли не в огородах древнего села на берегу речки Рассошки». «Бабушкой» ее прозвали за то, что оборудование там стояло «времен царя Гороха».

Очевидцы вспоминают, что на первых пермских месторождениях нефть и уважали, и боялись ее. Особенно местные жители. Например, в Полазне, когда из скважины забил долгожданный фонтан (бурили не один месяц, но долгое время она казалась пустой), рабочие оббегали жилые дома, чтобы крестьяне загасили печи. Боялись, что нефть разольется по деревне и начнется большой пожар. Скептическое отношение обывателей к поискам черного золота начало развеиваться.
«Понемногу народ стал собираться. Кругом ликование. Народ друг друга нефтью мажет. Еще бы, радость-то какая — нефть пошла. Первая полазненская!» — описывают историки.

Скважины-«Бабушки» давно нет в помине. Добыча нефти в Верхнечусовских Городках официально прекращена в 1945 году, когда запасы были окончательно истощены. На берегу реки Рассошки сейчас есть лишь небольшой монумент в виде буровой вышки.

Со времен обнаружения нефти в Пермском крае отрасль переживала и взлеты, и падения. Даже сразу после открытия и всесоюзного ликования в 1929 году был страх: скважины стали быстро иссякать, и многие геологи стали подозревать, что везение профессора Преображенского — именно везение и ничего более. Не раз и не два высказывались опасения, что никакой «стабильной» нефти на Урале нет.

Но, к счастью, геологоразведка и работа брошенных на Урал нефтяников принесли свои плоды: после Верхнечусовских Городков нефть нашли в Краснокамске, а затем и на других месторождениях Пермского края.
«К 1939 году Краснокамские промыслы давали около 400 тонн в сутки, или 87,3 тысячи тонн в год, — говорится в „Пермском Периоде“. — В том же 1939 году в Краснокамске стали внедрять турбинный способ бурения скважин. По сравнению с роторным он был более прогрессивным, снижал риск аварий и увеличивал скорость бурения в два раза».

Правда, до «большой нефти» оставалось еще 20 лет: стабильная нефтедобыча на Урале развилась только в 50-е годы. Немало этому поспособствовало то, что во время Великой Отечественной войны именно в Пермь были эвакуированы предприятия нефтяной отрасли из Баку, Грозного, Махачкалы, Херсона. Приехали сотни специалистов, которые привезли с собой и научную базу, и технологии нефтедобычи.

«В 1954-м на улицу нефтяников Прикамья наконец-то пришел настоящий праздник: было открыто Ярино-Каменноложское месторождение, которое дало по-настоящему большую нефть. В 1968 году, через 10 лет после начала промышленной эксплуатации, добыча на Ярино-Каменноложском промысле составляла 8,3 миллиона тонн в год, или 22 тысячи тонн в сутки. То есть каждую неделю месторождение выдавало столько нефти, сколько все нефтепромыслы края в военное время за год», — пишут авторы книги «Пермский период».
Стало очевидно: Урал — перспективное для нефтяников направление. И скважины стали появляться одна за другой.

Пермская нефть дала мощный толчок добыче нефти на всем Большом Урале, а затем и в Сибири. Еще Губкин в своей теории в 1932 году указывал, что поиски надо развернуть в Западной Сибири, но тогда ученого называли авантюристом. Есть даже легенда, по которой Губкин случайно указал на территорию Ханты-Мансийского автономного округа. Якобы во время громкого спора о ресурсах карандаш ученого сам уткнулся в карту именно в том месте, где сегодня в ХМАО качают нефть.

Масштабные изыскательные работы начались на территории нынешней Тюмени и северных районов только после войны — в 1948 году была запущена Тюменская нефтеразведочная экспедиция. Первую скважину пробурили тогда же. Фактически она была расположена в месте, где сейчас находится центр Тюмени — дом № 109 по улице Мельникайте. Дальше были — ХМАО, ЯНАО. И сегодня «ЛУКОЙЛ — Западная Сибирь» добывает свыше 40% всех углеводородов компании «ЛУКОЙЛ» на 113 участках. Также геологоразведка указывает на то, что некие перспективы есть и в Свердловской области.

Сегодняшние нефтедобывающие скважины имеют с «бабушкой» только одно общее — название «скважина». Технологии за 90 лет дошли до того, что даже присутствие человека в месте добычи нефти необязательно. В 2019 году предприятие «ЛУКОЙЛ-ПЕРМЬ» запустило пилотный проект «Умная скважина», который позволяет даже без сотовой связи дистанционно управлять нефтедобычей. Новшество внедрено на старом Аспинском месторождении, запущенном еще в 1967 году. Сейчас здесь работает 67 скважин, которые в сутки качают 890 тонн нефти. Ранее нефтяникам нужно было дважды в день проверять работу оборудования лично — выезжать на дальние объекты и делать обход. Сейчас все данные о работе в режиме онлайн выводятся на мониторы в центре управления, который располагается в городе Осе.

Как рассказали в «ЛУКОЙЛ-ПЕРМЬ», пилотный проект реализован при помощи технологии промышленного интернета вещей (Industrial Internet of Things, IIoT). В центре управления создается так называемый цифровой двойник скважины. Он отображает все параметры: давление, температуру, загазованность. Работникам остается лишь следить, чтобы все было в порядке, и в случае каких-либо отклонений от нормы корректировать работу.
«Умная скважина» пока работает только в Пермском крае. Но высокие технологии идут и дальше, в Сибирь. Например, на предприятии «ЛУКОЙЛ — Западная Сибирь» действует программа «Интеллектуальное месторождение», впервые внедренная в Южном Ягуне. Сейчас специалисты продолжают «оцифровывать» скважины: моделировать полную схему добычи. Всего предстоит перевести в «цифру» 1 500 скважин.

Сегодня предприятие «ЛУКОЙЛ-ПЕРМЬ» (одно из крупнейших в сегменте «геологоразведка, добыча нефти и газа») работает в 26 административных районах Прикамья, в Татышлинском районе Республики Башкортостан, а также в Троицко-Печорском районе Республики Коми. Добыча нефти осуществляется на 102 месторождениях.

Как высчитали ученые, разведанные запасы нефти в Пермском крае оцениваются более чем в 580 миллионов тонн. При текущих уровнях добычи регион обеспечен нефтью примерно на 30 лет. Но есть еще потенциал в виде неразведанных запасов.
Среди ученых есть мнение, согласно которому черного золота в Перми хватит еще надолго. Если «копать глубже».

«Считается, что нефти ниже 4 тысяч километров нет, она там остаточная. Но США и Китай уже сегодня добывают нефть на глубине и 10 и 11 километров. И на Урале есть территории с нефтью в нижних горизонтах», — говорит ученый.
В «ЛУКОЙЛ-ПЕРМЬ» говорят, что «время большой нефти прошло». Настало время технологий.

Еще одной из новых территорий нефтедобычи может стать Свердловская область. Но вокруг нее споры ведутся уже не один год. Еще при губернаторе Эдуарде Росселе было создано предприятие «Уралнефть», которое после безуспешных попыток найти черное золото обанкротилось в 2015 году. Академическая наука продолжает спорить, а бизнес — организовывать разведку на севере региона.

В Уральском государственном горном университете тоже говорят о наличии нефти в Свердловской области. Но предполагают, что ее в тех краях мало.
«Горный университет проводил петрологические и геохимические научные изыскания в указанном районе (на северо-востоке области) 10−15 лет назад, однако явных перспектив обнаружено не было. В Свердловской области проявления были обнаружены, проблема в масштабах запасов», — говорит доктор геолого-минералогических наук, профессор кафедры геологии и защиты в чрезвычайных ситуациях УГГУ Стефан Паняк.
Росгеология подтверждает, что в Гаринском районе сейчас ведется разведка. Они закончатся к концу 2020 года. Тогда перспективы добычи нефти еще в одном уральском регионе станут более понятными.

Работа в нефтяной отрасли сегодня в России считается перспективной и хорошо оплачиваемой. Конкурсы на нефтяные специальности в вузах бьют рекорды, а вакансии в крупных предприятиях появляются не так уж и часто. Но так было не всегда. На заре нефтедобычи на Урале геологи, ученые, рабочий люд вынуждены были трудиться в ужасных условиях: в грязи, болотах, в лесах .

Быт рабочих в 1950—1960-е годы оставлял желать лучшего.
«В поселке нефтяников на левом берегу живет 1000 человек. Нет бани, здравпункта, детских учреждений, средней школы, не работает радиоузел, имеется один магазин. Есть начальная школа, но ее здание недостроено; из жилого фонда имеется один 24-квартирный барак, три двухквартирных дома, 70 семей нефтяников живут в своих домах и в землянках. Жителей поселка считают сельским населением и облагают всеми видами сельхозпоставок», — свидетельствуют историки в книге «Пермский период».

Но по мере становления отрасли в Пермском крае именно поиск и добыча нефти стали мощным стимулом для строительства дорог, инфраструктуры, улучшения жизни людей.
Так, начиная с 1960-х годов, в промысловых городах и поселках Урала активно строились дороги — хотя раньше можно было проехать только «на сцепке из двух тракторов». После 1970-х, когда цены на топливо в мире резко выросли — именно благодаря нефтяникам отстраивались многие города.

Сегодня инфраструктура «нефтяных» городов по-прежнему богаче, чем городов без участия нефтяников. «ЛУКОЙЛ» ежегодно тратит миллионы и миллионы рублей на обучение своих сотрудников, строительство соцобъектов, спортивных комплексов.
Все сотрудники подразделений «ЛУКОЙЛа» регулярно проходят обучение. Причем повышать квалификацию приходится как рядовым рабочим, так и всему руководству.

«На 2019 год запланировано инвестировать в социальную сферу более 800 миллионов рублей. А за последние три года в соцпроекты в Прикамье мы вложили без малого 2 миллиарда рублей. Наша цель — повышать уровень жизни людей, поэтому будут строиться дороги, детсады, школы», — рассказал представитель президента ПАО «ЛУКОЙЛ» в Пермском крае, республике Башкортостан, Удмуртской республике и Свердловской области Олег Третьяков, генеральный директор ООО «ЛУКОЙЛ-ПЕРМЬ».