В Свердловской области пытаются бороться с распространением экстремистских взглядов и идей терроризма. Методы «по Майфату», к счастью, признают несостоятельными. Но и признаются – нового пока ничего не придумали. По каким признакам в студенте-хорошисте могут распознать экстремиста, почему чтение книг и знание законов может стать сигналом для «кого следует», а также что предлагают учителям ветераны спецслужб, в материале NDNews.ru.

В свердловском министерстве образования озаботились тем, как организовать профилактику экстремизма в вузах, ссузах и школах. По данным начальника отдела общего, дошкольного и дополнительного образования регионального ведомства Анатолия Соложнина, именно подростки и молодые люди легче всего увлекаются экстремистскими идеями. Причем экстремизм он поделил на несколько подвидов: идейно-политический (участие в акциях протеста), религиозный (увлечение радикальными ответвлениями религий), спортивный (участие в фанатских сообществах, например, футбольных клубов), национально-культурный (с этим столкнулось постсоветское пространство, когда подняли голову автономии) и социальный. Что кроется за последним, докладчик не расшифровал.

По его словам, в 2016 году в Свердловской области были привлечены к уголовной ответственности за совершение преступлений, прямо или косвенно связанных с экстремизмом, 60 человек. «Среди них нет ни одного иностранца. Это все наши ребята. И более 70% из них – от 18 до 20 лет. Только два пенсионера и один ребенок 17 лет. Это группа риска. И они учатся в наших образовательных учреждениях. На первом месте – те, кто растут в маргинальных, асоциальных условиях. На втором – представители национальных и религиозных движений, я не имею в виду официальные религии, а именно движения. На третьем – все недовольные политической реальностью и интеллигенция, а это военные, студенты, те, кто читает книги, знает законы и разбирается в них. Наконец, на четвертом месте, но в меньшей мере – это представители криминальных сообществ», – перечислил группы риска представитель областного министерства.

По его словам, выявить того, кто увлекся радикальными взглядами, не так-то просто, в отличие, например, от хулигана, агрессора, которого видно по его поведению. «Те, кто совершали экстремистские действия, как правило, не были замечены в чем-то особенном. Они нормально себя вели, хорошо учились, посещали секции, участвовали в мероприятиях. Поэтому есть проблема выявления. На первом месте по признакам стоит психическая средовая дезадаптация. Когда студент не чувствует себя равным среди однокурсников. Это может быть отличие по здоровью, внешности, национальности, социальному положению. На втором – социальный инфантилизм, нарушение правил распорядка дня, выбора одежды, обращения к старшим на «ты». И им это не кажется чем-то плохим. Их просто этому не учили. На третьем месте – отсутствие перспектив самореализации. Даже по законам физики и по законам социума, если человек не находит себя, он будет вытеснен и принят в другую среду. На четвертом – отсутствие нравственных убеждений. Все чаще и чаще мы с этим сталкиваемся, и все труднее объяснять эти вещи. Например, почему нехорошо не здороваться, почему нехорошо посылать проклятия в спину. Рационально это трудно объяснить ребенку, почему так надо или не надо делать, если этого не заложили в семье. В-пятых – правовой инфантилизм. Лет 20 назад ребенок не был столь защищен государством, как теперь. И сейчас, зная это, он снижает требования к себе. Возможно, мы слишком быстро объясняем все права ребенку. Вот недавний пример – вышел ребенок на демонстрацию, его приняли в полицию, а мама оказалась у него молодая, которая родилась тогда, когда уже не было комсомола, и она объясняла полицейским, что ребенок ничего не нарушил, что все нормально, что он принимал участие в митинге», – рассказал Соложнин.

Не добавляет эффективности профилактике и вечная проблема отцов и детей, которую представитель министерства назвал «разностью культур педагогов и детей». В качестве примера он привел отношение к музыке или к моде. «Если раньше мы видели человека с разными шнурками в ботинках, разными пуговицами, в порванных джинсах, то мы думали, что он нуждается в медпомощи. Некоторые до сих пор так думают. А подростки – нет», – сказал он.

Также он напомнил, что подростки общаются, в основном, в соцсетях, куда не рвется взрослое поколение. Представители минобразования Свердловской области проводили исследование о том, сколько педагогов из школ региона являются пользователями «Одноклассников» или «ВКонтакте». «В отдельных поселках Свердловской области этот показатель дошел только до 25%. А где остальные? А им нужен ликбез. Притом, что ребенок в три года уже активно пользуется соцсетями. Это препятствие для профилактики экстремизма», – указал Соложнин.

По его словам, современная система образования не умеет разговаривать с молодежью. «Когда мы пытаемся заниматься профилактикой, как мы это делаем? Традиционно – вызываем на профилактический совет, там сидят 15 взрослых – психологи, прокуратура, ПДН. И они требуют от ребенка пообещать, что он так больше не будет и будет хорошо учиться. Но в самом ли деле этот совет может переубедить ребенка, который, например, выходит на митинг и пытается противостоять действующей власти? Если он убежден в том, что он прав, совет действия не возымеет. И то, что после известных событий некоторые преподаватели пытались как-то критиковать тех подростков, кто участвовал в митингах, никак этих педагогов не красило. В ответ они получили резонное возражение – «Мы ж с коррупцией боремся». Или пример, когда в одном из наших учреждений директор организовала слежку за студентами силами других студенческих «оперативных групп». Все это дошло до религиозной организации, которая «забила черный гол» в ворота директора. Это все старые методы, и они не годятся, а новых мы пока не изобрели», – констатировал представитель минобраза.

Между тем, как уже писал NDNews.ru, в Свердловской области несколько месяцев действует Центр этно-конфессиональных исследований профилактики экстремизма и противодействию угрозам терроризма. Центр поставил своей задачей работу с подростками, студентами вузов и ссузов. Однако доклад руководителя этого учреждения, бывшего чекиста Сергея Павленко звучал несколько удивительно после всего сказанного представителем министерства образования. Г-н Павленко, в частности, заявил, что причины агрессии в молодежной среде – это снижение социально-политической активности подростков, снижение авторитета правоохранительных органов, а также негативное влияние СМИ, «которые сплошь и рядом рассказывают о насилии». По его словам, бороться с этим необходимо специалистам, какими являются ветераны спецслужб и подразделений «Альфа», «Вымпел», т.е. те, кто «не понаслышке знает о террористической угрозе». Он указал, что центр провел 40 мероприятий «просветительской направленности» вузах и ссузах области. «Многие из учащихся имеют по несколько аккаунтов в социальных сетях, но не знают про список экстремистских материалов, про ответственность за размещение негативного контента. Надо проводить обучение в этом направлении. И работать надо не так, как после протестных акций 26 марта, когда проводили разъяснительную работу неумело. Это привело к скандалам федерального масштаба», – заявил Павленко, и уточнил, что Свердловская область в число регионов, где разразились скандалы, не попала.

По его словам, в отсутствие методик и инструкций, принятых властями, в образовательных учреждениях необходимо «воспитание толерантного сознания, интерес к другим людям, акцент на объединяющих факторах». Рецепт от Павленко звучит следующим образом: «Наши действия должны быть направлены на стимулирование положительных эмоций молодежи от участия в социальных проектах. Приветствуется проведение классных часов про нормы нравственности, профилактика правонарушений, профилактические советы и родительские собрания. В рамках воспитательной работы можно использовать тренировочные занятия по эвакуации детей, проведение инструктажей, распространение памяток по правовой культуре, создание стендов, выпуск школьной газеты. Важно привлечение органов правопорядка к работе с детьми», – сказал Павленко. В конце спича он добавил, что центр готов оказывать любую помощь «всем заинтересованным». «Работаем с душой, денег не берем», – резюмировал он.

Екатеринбург, Екатерина Норсеева

© 2017, РИА «Новый День»