Сегодня в Екатеринбурге состоялось эпохальное событие: встреча горожан с земляком, космонавтом Сергеем Прокопьевым, который с июня по декабрь 2018 года находился на Международной космической станции вместе с астронавтами Александром Герстом из Европы и Сериной Ауньён-Чэнселлор из США.
Как передает корреспондент РИА «Новый День», зал кинотеатра «Салют», где прошла встреча, был забит под завязку, в гардеробе не хватало вешалок. Возраст екатеринбуржцев, пришедших на встречу, колебался от 5 лет до 70+. Пришли школьники, кадеты, горожане средних лет с детьми всех возрастов, бывшие одноклассники и учителя космонавта, просто фанаты космонавтики. Сергея Прокопьева встретили бурными овациями. Встреча явно показала: число детей, мечтающих стать космонавтами, снова начало расти. Большинство вопросов из зала Сергею задали дети. «Новый День» приводит самые интересные фрагменты разговора.
– Есть ли жизнь в других галактиках?
– Галактик очень много, уже сейчас известно более миллиарда. И рано или поздно мы обнаружим жизнь на других планетах. Думаю, это будет уже не при нашей жизни, уровень развития технологий пока не тот. Но я более чем уверен, что где-то жизнь есть.
– На МКС вам пришлось в замкнутом пространстве находиться полгода с двумя людьми. Не тяжело?
– Психологи специально готовят нас, отбирают тех, кто может выдержать. Врачи даже могут запретить космонавту лететь, если это не так. Но вообще-то станция очень большая, при желании можно неделю друг друга не видеть. Тем более иностранцы на своем секторе работают, мы на своем. Отдельная каюта также есть у каждого. Там можно закрыться, кино посмотреть, посидеть за компьютером, пообщаться с семьей.
– Какие опыты вам приходилось ставить на МКС?
– Один из самых интересных экспериментов – с фотобиореактором, в котором выращивалась водоросль спирулина. У этого начинания очень большое будущее. В дальних полетах принцип возобновления кислорода на станции может быть осуществлен за счет таких «ферм» с водорослями. Кроме того, их можно есть. Также у нас на МКС был 3D-биопринтер. В будущем на нем можно будет печатать человеческие органы. В этот раз были получены живые ткани щитовидной железы летучей мыши, сейчас их изучают, сравнивают с образцами, созданными на Земле. Получены неплохие результаты. В июле на МКС полетит грузовой корабль, там уже будут другие образцы. Еще я запустил четыре спутника в открытый космос, толкнул, как дротики в дартс. Кстати, два из них были сделаны учениками центра «Сириус» в Сочи.
– Заменят ли со временем космонавтов роботы?
– Человек всегда сможет увидеть то, чего не увидит ни один робот. Поэтому я уверен, что роботы космонавтов не заменят.
– Что было для вас в этом полете самым сложным?
– Второй выход в открытый космос, «внекорабельная деятельность». Нам нужно было взять образцы с поверхности корабля. Действовать пришлось отчасти по наитию, эти действия не отрабатывались на Земле. Приходилось фиксироваться на каких-то выступающих частях корабля. Для переноса оборудования и передвижения космонавта использовалась телескопическая стела длиной 15 метров, я ею управлял, а Олег Кононенко висел прямо на ее конце. Было ощущение нереальности. Мне было жутковато смотреть, как Олег там висит.
– Есть ли на космических кораблях ядерные и ионные двигатели?
– Ядерных двигателей пока однозначно нет. Пока есть договоренность не использовать их, пока технологии не станут более совершенными. А вот ионные – да, у них большое будущее. Лет через десять кораблей с такими двигателями будет много.
– Сколько весит ваш скафандр?
– У нас два вида скафандров. Белый – «Сокол», вы его видели на фотографиях, для нахождения в корабле, массой 10 кг. И желтый, «Орлан-МКС», для выхода в открытый космос, массой 120 кг. Но в невесомости это не чувствуется.
– Как вы чувствуете себя в невесомости?
– Легко. Можно полетать, достать до потолка, передвинуть очень тяжелый предмет, как будто ты Супермен. Еще в невесомости очень легко спится, ничего не затекает. Наоборот, когда возвращаешься на Землю – первые дни даже положить ногу на ногу тяжело, думаешь, как же я раньше жил?
– Как проводят досуг на МКС?
– По субботам мы часто смотрели кино, выбирали его по очереди – один раз мы, другой раз – коллеги. Кроме того, у нас там были две гитары, могли и поиграть, и песни попеть – и по-русски, и по-английски.
– Вкусная ли у космонавтов еда?
– Да, но через два месяца своя русская еда приедается, хочется разнообразия, оменивались с другими членами экипажа. Они любят наш творог, каши. А у них стейки, как только что с плиты, котлеты, фрукты, очень похожие на свежие. Это потому, что грузовые корабли приходили к ним чаще, привозили свежие овощи, фрукты. А один раз Серина Ауньон-Чэнселлор вырастила в своей оранжерее салат. Половину мы заморозили и отправили на Землю для изучения, а вторую, нам сказали, можете съесть. Ничего вкуснее я в космосе не ел. Самый простой салат, но это была единственная зелень за полгода.
– Сколько платят космонавту?
– Зависит от опыта, от знаний. От 100 до 300 тысяч.
– Какое у вас образование?
– После свердловской школы № 64 поступил в Тамбовское высшее военное авиационное училище летчиков, оттуда уже пошел служить по отдаленным частям – на Дальнем Востоке, в Орске, в Казани… Потом заочно закончил Мичуринский государственный аграрный университет по специальности «бухучет и аудит». Три года учился, подумал, а вдруг потом когда-нибудь пригодится.
– Какие есть приметы на МКС?
– Не стоит забывать на станции спальный мешок. Один космонавт однажды оставил свой, сказал, «а, в следующий раз заберу!». Но вышло так, что он больше не полетел. Поэтому считается, что чтобы вернуться в космос, лучше свой спальник забирать.
– Вы в прошлом военный летчик. Как вы общаетесь с иностранными космонавтами, среди которых тоже есть бывшие военные?
– Мы общаемся, дружим, ездим друг к другу в гости, в том числе и военные к военным. Никакого ощущения, что мы могли бы какими-то противниками, нет. Хотя я на бомбардировщике летал вдоль их границы, а их истребители старались наши самолеты перехватить. Для них перехватить наш Ту-160 – это практически подвиг, сразу медаль. Мне это было очень приятно услышать. Мы – профессионалы своего дела, а небо-то – оно одно. Нас очень многое связывает. Политика в наших разговорах звучит крайне редко. Мы знаем, что ничего не решим и не изменим, а только испортим отношения. Поэтому говорим о работе, о наших семьях. Все проблемы существуют только между нашими правительствами, а мы между собой всегда ладим.
– Каким вы видите свое будущее?
– Как говорится, расскажи о своих планах и насмеши бога. Будущее МКС продолжится, даже если она изменит свое название. Если мы хотим достичь Луны или Марса, то будущее – только за международным сотрудничеством. О своих мечтах я бы не хотел говорить, боюсь сглазить, но они связаны с космосом.
– В каком месте Вселенной вы хотели бы оказаться?
– На орбите Марса. Но только с возвратом.
Екатеринбург, Евгения Вирачева, Екатерина Норсеева
Отправляйте свои новости, фото и видео на наш мессенджер +7 (901) 454-34-42
© 2019, РИА «Новый День»