Люди боятся говорить то, что думают, когда считают, что их мысли нежелательны для государства. Боязнь государства – первый признак террора.
Можно, конечно, говорить, что сейчас не сталинские времена, но разница между временами определяется целями и задачами внутренней политики, а не количеством арестованных. Да и во времена Сталина террор тоже проводился не в открытую, а под прикрытием пропаганды, отвлекающей внимание и дающей ложные объяснения происходящему – с помощью газет, радио, политинформаций, общественных мероприятий и т.д. И вообще дело не в этом.
Террор – это не обязательно массовые аресты и не только политика. Смысл террора состоит в подчинении населения своей воле через запугивание. Какие именно приёмы и средства для этого используются – второстепенно. Значение имеет цель, ради которой применяется террор. Сталинский террор проводился для концентрации власти в одних руках – сталинских – с целью совершения мировой революции. Сегодня террор нужен исключительно для обогащения относительно небольшой группы лиц (ну и, конечно, для сохранения власти, но это само собой).
Относительная мягкость времени не имеет принципиального значения, потому что, во-первых, не такая уж это и мягкость – просто факты репрессий не лежат на поверхности, а потому в общественном сознании их как бы не существует. И, во-вторых, мы видим, что процесс постепенно набирает силу. Аресты по надуманным поводам, судебные приговоры по нелепым (и незаконным) основаниям – уже обычная практика. Борьба с экстремизмом уже подразумевает всё, что угодно: от теракта до одиночного пикета, и даже до покемона. И в этой борьбе применяются все средства.
И в этой ситуации именно цель является слабым звеном. Цель ограничивает власть – указывает, что нужно делать и чего не нужно. Чем масштабней цель, тем шире рамки возможностей – но и наоборот.
Нынешняя власть ограничена в своих действиях собственным благополучием. Правящая верхушка использует государственную машину для удовлетворения своих примитивных потребностей. Как бомжи, которые разбирают дорогостоящее оборудование, чтобы продать его на металлолом и купить себе выпивку (разрушить производство, чтобы купить себе яхту – это ведь то же самое).
И сейчас мы наблюдаем смену основного инструмента. Террор – это инструмент. При Сталине он был в первую очередь политическим инструментом. А сегодня, поскольку цель нынешней власти – обогащение, террор – это экономический инструмент. Но террор по экономическим причинам называется «ограбление». Таким образом, на предшествующем этапе широко использовалось воровство (тайное похищение чужого имущества), мошенничество (присвоение чужого имущества обманом), а теперь – в развитие этой практики – они переходят к открытому присвоению ценностей под угрозой личной безопасности. К прямому отказу от принципа неприкосновенности частной собственности. Прежних способов уже недостаточно.
И вот, действуя таким способом, они одновременно пытаются сохранить свою власть. Но для этого её нужно укреплять, а они этим не занимаются. Укрепление власти обеспечивают меры, которые составляют общепринятую практику успешных государств: соблюдение права, развитие экономики, развитие социальной сферы и т.д. Однако в России сегодня это невозможно, потому что правящий слой обогащается именно за счёт нарушения права и присвоения средств из вышеназванных источников. И что бы они ни говорили о развитии экономики и страны – это не более чем притворство и имитация. На самом деле, у них нет такой задачи, в действительности всё, что они делают, ведёт только к их ослаблению.
Проблемы находятся в сфере экономики, а не в населении. А экономику террором не напугаешь. Этим инструментом задача не решается. Экономический террор ведёт только к накоплению проблем и ухудшению ситуации. И чем дальше, тем сложней будет эту задачу решать. И тем хуже будет правовой статус нынешних «правителей».
Кроме того, террор – это палка о двух концах. Он бывает государственный, а бывает и антигосударственный. Собственно, именно с ним, точней, с его призраком борется сейчас государство, арестовывая всех подряд.
Как известно, до революции террористы-эсеры убили многие тысячи чиновников высокого уровня. Напоминая об этом, на днях президент РФ вместе с патриархом открыл памятный крест на месте убийства в 1905 году генерал-губернатора Москвы князя Сергея Александровича Романова. Боевая организация эсеров назначила его ответственным за Кровавое Воскресенье и приговорила к смерти. 4 февраля приговор был приведён в исполнение эсером-террористом Иваном Каляевым.
В своей речи на открытии памятника президент сказал: «насилию, убийствам, какими бы политическими лозунгами они ни прикрывались, не может быть никакого оправдания». Очевидно, он имел в виду убийства государственных деятелей – учитывая, кому открыт памятник. После гибели обычных граждан он таких речей не произносит и памятников не открывает.
Вообще-то лучше было бы обратить внимание на то, что теракт Каляева был ответом на преступление власти: князя убили не за то, что он генерал-губернатор, а за то, что был одним из виновников Кровавого Воскресенья. И сама Боевая Организация эсеров возникла не на пустом месте, а для защиты общества от преступлений и репрессий государства. Как заявил на суде Каляев: «Вы объявили войну народу, мы приняли вызов!"
Примечателен момент, в который установили этот крест: напряжение в обществе растёт, люди выходят на улицу с акциями протеста. И тут вспоминают об убийстве князя. «Это преступление стало одним из предвестников драматических событий, смуты, гражданского противостояния, с которым столкнулась затем Россия. Они обернулись тяжелейшими потерями, настоящей национальной катастрофой, угрозой утраты самой российской государственности». Это они говорят друг другу (мероприятие проведено чуть ли не тайно), но как бы обращаются к обществу, предлагая ему учитывать последствия политических убийств для страны в целом. То есть вину за возможные последствия они заранее возлагают на общество, а не на себя.
Власть чувствует, образно говоря, приближение бури, но демонстрирует непонимание или нежелание понимать, что является причиной, а что следствием в подобных событиях. В своё время Николай Второй поступал так же. Например, после расстрела мирной демонстрации 9 января, он заявил: «Я верю в честные чувства рабочих людей и в непоколебимую преданность их Мне, а потому прощаю им вину их». Он прощает вину! Тем, кого убил! Вот поэтому ему и не простили.
Челябинск, Сергей Ясинский
Челябинск. Другие новости 17.05.17
Под Челябинском столкнулись рейсовый автобус и легковушка: есть погибшие. / Южноуральцы пристрастились к мобильной библиотеке «МегаФона». / Бывший руководитель предприятия Миасского филиала Гохрана отправится в колонию за откат в 23,7 миллиона рублей. Читать дальше
Отправляйте свои новости, фото и видео на наш мессенджер +7 (901) 454-34-42
© 2017, РИА «Новый День»