С некоторых пор Пакистан стал привлекать к себе в мире повышенное внимание. В России его привыкли считать страной средней во всех отношениях – и с точки зрения уровня развития, и по месту в международных отношениях, и по роли, которую она играет в связях России, а до того СССР, со странами Азии и Африки.
Думается, что скоро от такого взгляда придется отказываться, пишет на сайте Фонда стратегической культуры доктор исторических наук, профессор, заведующий отделом стран Ближнего и Среднего Востока Института востоковедения РАН Вячеслав Белокреницкий.
Наблюдаемое в последние годы перемещение Пакистана в центр всеобщего внимания закономерно и оправдано. Страна имеет непосредственное отношение к крупнейшим конфликтам на Ближнем и Среднем Востоке – иракскому и афганскому, в которые вовлечены непосредственно около 250 тыс. военнослужащих США и их союзников по НАТО.
В Пакистане или на его границе с Афганистаном, как полагает большинство наблюдателей, скрылись лидеры международного воинствующего исламизма – «Аль-Каиды». Именно в Пакистане в 2007 году был убит третий человек в руководстве этой организации Абу-Лейт Ал-Либи. Пакистан давно превратился в тыловую базу афганских талибов. Не исключено, что туда время от времени перебирается и руководитель «Талибан» Мулла Мохаммад Омар.
Страна за последние полвека превратилась из небольшой, относительно редко заселенной в одну их крупнейших по населению. Она занимает шестое место в мире и четвертое место в Азии (в начале 60-х годов – 43 млн., ныне – почти 170 млн. человек). Пакистан обладает ракетно-ядерным потенциалом, развитым ВПК, мощной армией, разветвленной обрабатывающей промышленностью, самым крупным в мире сплошным ареалом ирригационного земледелия.
Выгодное геополитическое положение Пакистана несомненно. Вместе с Афганистаном он образует для Центральной Азии выход в Аравийское море, в Индийский океан. Его географическое положение, если и уступает иранскому, т.к. перешеек между цепью Евразийских гор и Персидским заливом в Иране меньше, то ненамного, ибо Пакистан (вместе с Афганистаном) дает выход не в замкнутый Залив, а в открытое Аравийское море и Индийский океан.
При таком стратегическом положении Пакистан оказался «больным человеком» Азии. Он страдает многими «болезнями». В первую очередь недугом безопасности, во вторую – экономическим расстройством. Собственно это хронические заболевания, которые он «подцепил» с 80-х годов прошлого века вследствие вовлеченности в дела Афганистана.
То десятилетие для Пакистана оказалось воистину роковым. Страна явно надорвалась в период войны «против Советов» в Афганистане – амбиции сгубили тогдашнего военного правителя страны Зия-уль-Хака и все армейское руководство. Сам он вместе с несколькими высшими чинами пакистанской армии погиб в загадочной авиакатастрофе 17 августа 1988 года.
Ситуация в 1980-х годах после начала военной операции Пакистана против Афганистана поначалу приносила как будто лишь плюсы. Макроэкономические показатели улучшились, экономический рост в среднем оставался на уровне 5-6% в год.
Зато на микроуровне, в реальной социально-производственной сфере, как раковая опухоль, разрастался кризис. Наверху все пронизала собой коррупция, разрасталась теневая сфера экономики. Пустив корни в Афганистане, процветали наркодельцы.
Сверхдоходы получали не только от оборота наркотиков, но и за счет торговли оружием, военным снаряжением, поставляемым из-за рубежа для борьбы в Афганистане – из США, Египта, Китая на деньги саудовцев, шейхов Абу-Даби, Дубаи и т.д.
Разъедание системы, ее гниение началось с северо-запада, с пуштунского пограничья с Афганистаном, а распространилось широко вдоль транспортных сетей, ведущих в столицу Исламабад, далее в главный город житницы страны Пенджаба, Лахор, и на юг вплоть до единственного большого портового центра, крупнейшей городской агломерации Карачи.
В 90-х годах прошлого века ситуация ухудшилась еще больше. Развернулась борьба институтов власти и институциональных корпораций, обострились межэтнические и межконфессиональные противоречия, участились массовые беспорядки. Армия ушла в бараки, оставшись тем не менее чуть ли не официально главным арбитром, бюрократия стала вершить дела вместе с политиками.
Образовался треугольник власти – кабинет министров, президентский дворец, генштаб армии, а за кулисами сложился так называемый истеблишмент – неформальная группа наиболее влиятельных людей.
Даже не все премьеры, которые менялись раз в два-три года, как считается, входили в него, ибо главными были личные связи и клановая спайка, этно-территориальные и персоналистские лояльности и идентичности.
Пакистанский истеблишмент состоит из членов больших социально-семейных структур – синдских и южнопенджабских кланов и суфийских орденов, северопенджабских родовитых фамилий, пуштунских и белуджских племен. Все они имели, как правило, своих людей и в бюрократии, в том числе в судах, и в бизнесе, и в политике, и в армии – везде.
На рубеже веков, с новым приходом к власти военных, в системе управления страной мало что изменилось. После выборов в парламент в 2002 году за квазидемократическим фасадом осталась та же система управления, которую, в конечном счете, контролирует истеблишмент.
Президент Мушарраф оставался одновременно и главным военным начальником. Такой режим можно назвать военно-парламентским. Ему на смену в начале нынешнего года пришел хрупкий парламентский режим.
Хрупкий потому, что армия может в случае кризиса снова придти к власти, разумеется, с благословения истеблишмента. Есть ли выход из этого порочного круга? Скорее всего, нет. Даже внешние силы считаются с этим и стараются не раскачивать лодку. Пакистан недаром занимает выгодное геополитическое положение – разбалансировка может дорого обойтись его соседям.
Прежде всего, Афганистану. К сказанному выше добавим, что после разгрома в 2001-2002 годах афганские талибы и другие исламисты (арабы из «Аль-Каиды», узбеки из «Исламского движения Туркестана», уйгуры и др.) укрылись в горах между Афганистаном и Пакистаном, главным образом в полосе пуштунских племен, которая официально называется Территория племен федерального подчинения (ФАТА по английской аббревиатуре).
С 2005-2006 годах в ФАТА, а она состоит из семи политических агентств (с севера на юг – Баджаур, Моманд, Хайбер, Куррам, Оракзаи, Северный Вазиристан, Южный Вазиристан), появились собственно талибы. В 2007 году террористическая опасность в Пакистане усилилась.
Захват в январе исламистами «Лал Масджид» («Красная мечеть», комплекс религиозно-образовательных зданий в самом центре Исламабада) после длительной паузы закончился штурмом в июле и гибелью более 100 человек. Пакистанские талибы объявили о переходе к тактике террора по законам мести.
В Южном и Северном Вазиристане развернулась диверсионно-террористическая война под руководством главы местных талибов Бейтуллы Масуда. Осенью исламисты во главе с Файзуллой захватили контроль над большей частью живописной долины Свата в Северо-Западной пограничной провинции (СЗПП). Войска в ноябре выбили их оттуда, заставив уйти в горы.
В полосе проживания пуштунских племен (в ФАТА и на севере СЗПП) власти сосредоточили до 100 тыс. военных (пятая-шестая часть всей армии), а вместе с пограничными полувоенными формированиями численность дислоцированных там сил правопорядка достигла, по оценкам, 180 тыс.
За 2007 год, главным образом вторую его половину, погибло около 1,2 тыс. блюстителей законности и 2,4 тыс. боевиков-исламистов. Теракты осени 2007 года хорошо известны – 18 октября во время встречи в Карачи Беназир Бхутто погибло 140 человек, а 27 декабря была убита она сама.
Весной-летом 2008 года ситуация в Пакистане и Афганистане вновь обострилась. В июле прогремел мощный взрыв у посольства Индии в Кабуле, в результате чего погиб индийский военный атташе.
После ухода в августе в отставку с поста президента Пакистана Мушаррафа и избрания овдовевшего мужа Бхутто Асифа Али Зардари президентом в сентябре борьба с террористами, с одной стороны, активизировалась, особенно после разрушительной террористической акции в Исламабаде 20 сентября, а с другой – вступила в фазу тайных переговоров.
Начались поиски компромиссов с умеренными среди талибов с помощью старейшин племен, руководства СЗПП. С инициативами такого рода выступал, в частности, губернатор провинции Гхани. Однако попытки примирения пока, судя по всему, ни к чему не привели.
В то же время действия по подавлению боевиков с новой силой развернулись в зоне расселения горных пуштунов. Причем их ведет армия и поддерживает реактивная авиация. Сообщается, что армия забрала в плен несколько десятков боевиков, в первую очередь узбеков.
Несмотря на некоторые успехи, говорить о стабилизации ситуации не приходится. Находящиеся в бедственном положении беженцы-афганцы, остающиеся в Пакистане со времен войны 80-х годов, и пришлые изгои представляют собой питательную среду для талибов и других радикальных групп.
Дестабилизация положения в Пакистане может усугубиться вследствие поразившего Пакистан финансово-экономического кризиса, который отличается крупными масштабами и значительной глубиной.
Обострившись с конца прошлого года, кризис проявился в обвале фондового рынка, оттоке капитала, застое в промышленности, хронической нехватке электроэнергии, росте безработицы в крупных городах, непрекращающемся росте розничных цен, общей инфляции и обесценения валюты.
С точки зрения государства на первое место вышла проблема внешней задолженности, уменьшение валютных резервов, а в результате – угроза банкротства, неспособности оплачивать текущие импортные поставки и погашать проценты по займам.
Разбалансировка положения в Пакистане угрожает, как мы уже сказали, прежде всего, Афганистану, но также может отразиться на ситуации в Индии и Иране. Ахиллесова пята Индии – Кашмир. В августе-сентябре 2008 года там произошла вспышка новых массовых антиправительственных выступлений, начавшихся вследствие конфликтов на коммуналистской (религиозной) почве.
Около 40 человек в долине Кашмира были убиты, многие ранены, посажены в тюрьмы; в главном городе индийского штата Джамму и Кашмир Сринагаре не раз вводился комендантский час. Иран связан с Пакистаном через Белуджистан.
Подъем сепаратистского движения пакистанских белуджей может перекинуться на иранскую провинцию Белуджистан и Сеистан, но мало верится в то, что существует коварный план с помощью поддержки движения за создание «Великого Белуджистана» подорвать единство Ирана. Если сам Иран начнет «трещать по швам», помогать в сохранении стабильности и спокойствия ему, разумеется, не будут, но на пустом месте кризис не создать.
Суммируя, можно сказать, что в Пакистане существуют сегодня две проблемы – террористическая опасность на северо-западе и общий кризис в экономике. Главные надежды, как всегда, в Исламабаде возлагают на внешнюю помощь.
Отсюда сентябрьский визит Зардари в США, Англию, Саудовскую Аравию. Запад, включая союзные с ним мусульманские государства вместе с международными банками, в том числе Исламским банком развития, вроде бы готов в течение трех лет предоставить помощь в размере 4 млрд. долл.
В середине октября завершился четырехдневный визит президента Пакистана в КНР. Оттуда Пакистан ждет помощи в 3 млрд. долл. Инвестиции обещаны на 5 млрд. долл., но растянуты на долговременную перспективу.
Со скрежетом зубовным Пакистан соглашается вести переговоры с МВФ о предоставлении займа на 4 млрд. Нежелание обращаться в Фонд связано с жесткими условиями предоставления им займов. Однако общая сумма требуемой помощи оценивается в 10 млрд. долл., и потому не исключены любые источники ее получения.
Представляется, что Пакистану «утонуть» не дадут. Если, конечно, не обострится до крайности общий мировой экономической кризис и не произойдет жесткое столкновение интересов на этой основе. Пакистан, как подвесной мост, держится на внешних опорах. Пока они относительно прочны, он не обвалится.
Если же такой обвал представить, то Пакистан либо исчезнет совсем, либо останется в составе Пенджаба и Северо-Западной пограничной провинции. Синд и Белуджистан образуют новое государство, либо два новых. Изменившаяся региональная конфигурация потребует больших усилий по сохранению ее в полустабильном состоянии.
Не исключено появление самопровозглашенных, но непризнанных государств. Афганистан, скорее всего, получит выход к морю через Белуджистан. Иран будет вынужден уступить юго-восточные районы. Индия может выиграть в союзе с США. Китай проиграет, Россия, пожалуй, тоже.
Впрочем, все эти варианты – сугубо гипотетические и в высшей степени условные. Геополитические перемены в бескризисной и регионально стабильной обстановке не происходят, а о характере и исходе кризиса и нового расклада сил в мире и регионе можно лишь строить догадки.
Ясно, однако, что в сложившихся условиях Россия могла бы предпринять шаги, направленные на укрепление стабильности Пакистана. Он, несомненно, нуждается в поддержке с ее стороны и с готовностью откликнулся бы на соответствующие инициативы.
С точки зрения интересов Москвы было бы, безусловно, целесообразно укрепить контакты с новым политическим руководством в Исламабаде, обсудить с ним планы развития технико-экономического взаимодействия, расширения торговли, и, возможно, осуществления совместных проектов по восстановлению экономики Афганистана, заключает Фонд стратегической культуры.
Исламабад, Рустам Галеев
Исламабад. Другие новости 24.10.08
«Водочные короли» предупреждают Украину о росте смертности от суррогата (ФОТО). / Депутат Сейма Латвии: Украина уверенно идет в НАТО, русским остается приспособиться. / Октябрь получился «радикально черным». Биржи ждут господдержку. Читать дальше
© 2008, NR2.Ru, «Новый Регион», 2.0
Публикации, размещенные на сайте newdaynews.ru до 5 марта 2015 года, являются частью архива и были выпущены другим СМИ. Редакция и учредитель РИА «Новый День» не несут ответственности за публикации других СМИ в соответствии с Законом РФ от 27.12.1991 № 2124-1 «О Средствах массовой информации».