Последний российский император Николай II был одним из наиболее непопулярных русских царей. Во многом этому способствовала его излишне демократическая авторепрезентация, которая вызывала у населения страны непонимание и агрессию. Такое мнение, как передает корреспондент РИА «Новый День», высказал старший научный сотрудник Института российской истории РАН Владислав Аксенов, выступая на круглом столе в Москве.
Эксперт в первую очередь отметил, что Николай II был первым из русских царей, активно занимавшихся саморепрезентацией, и это в итоге ему и навредило из-за отсутствия опыта в этой сфере.
«До Николая II императоры не занимались тиражированием собственных образов. Его образы иногда начали наносить на самовары, на женские платки – это продавалось на базарах», – отметил историк.
По словам Аксенова, в самопрепрезентации последнего российского императора можно выделить две стратегии. «Первая – самодержавная. В этом случае можно отметить следующие черты: император, как правило, изображался с низшей ракурсной точки, если это была фотография. Если это была живопись, то художник пытался создать эффект, будто император сверху вниз наблюдает за зрителем», – отметил историк и добавил, что в другом типе автопрезентации Николай II выглядел как обычный уставший человек с грустным взглядом, и это тиражировалось в массовом порядке.
В этой ситуации во время Первой мировой войны, как отметил Аксенов, в обществе изменилось восприятие царского образа. «Начинает доминировать именно демократическая стратегия репрезентации во многом потому, что власти делают ставку на документально-репортажную фотографию», – сказал Аксенов и отметил, что это обернулось серьезным минусом для царя.
По словам историка, демократический образ Николая II очень сильно проигрывал многим его генералам и даже дяде – Великому князю Николаю Николаевичу Романову. «Художники допускали грубую ошибку, когда снимали Николая II и Николая Николаевича вместе в полный рост. По сравнению с высоченным дядей Николай II проигрывал», – констатировал Аксенов.
Историк также отметил, что имиджу монархии явно не помогал и народно-лубочный типаж царя. «Известная картина Кустодиева (Борис Кустодиев – художник 1878-1927 гг), в которой он, как мне кажется, пытался эксплуатировать растиражированный образ народного героя Козьмы Крючкова. Если такая шапка набекрень были типичны для простого человека, то царь в этом образе совершенно иначе воспринимался», – считает Аксенов.
Если подобные образы не очень благосклонно воспринимались и до Первой мировой войны, то после 1914 года, они начали вызывать насмешки и даже злобу, считает эксперт.
«Пытаясь подчеркнуть свою неприхотливость в быту, Николай II давал добро на картинки, где он в окружении простых людей, крестьян. Это, как правило, приводило к негативным последствиям», – подчеркнул Аксенов.
Изучая протокол обвинения крестьян в нарушении 103 статьи Уголовного уложения, которая подразумевала до 8 лет каторги за оскорбление царствующей особы, Аксенов нашел следующие записи:
«Наш-то государь-император – дурак. У него и рожа-то, если посмотреть, так похожа на Ельку Обрамовского»… Елька Обрамовский – деревенский местный дурачок-пропойца.
«Он ничего не понимает, не может править эти делом на войне. Государь наш – Акиниха»… Акиниха – местная умственно-отсталая крестьянка.
«В фильме «Две жизни» (1961 год) от лица солдата прозвучала характеристика, которая очень точно отражалась тогда массовыми источниками. Солдат сказал, что ему представлялся Николай II, как громадный человек, а оказался просто рыжий сапожник», – отметил Аксенов.
Причиной негативного восприятия «очеловечивания» Николая II было то, что крестьяне, за много веков привыкшие к другому образу, образу «батюшки-царя», не понимали этого нового веяния. «В то время как народ привык видеть в царе наместника Бога на Земле, он в лубочных картинах был похож на обычного человека. Отсюда и начинаются все комментарии и интерпретации», – пояснил Аксенов.
В доказательство эксперт также привел строчки из воспоминаний сестры милосердия Софьи Федотченко о разговорах солдат-крестьян о царствующей особе. «За стенами в красных палатах жили. Народу царя словно икону показывали, так на нем ни пятнышка не приметить было, а теперь война-то его под самый нос подсунула: на вот, крестьянин, смотри, что за чучелок, от всякого ветра руками машет, куда нам такой?» – процитировал Федотченко историк.
Как считает Аксенов, негатив вызывала и широко демонстрирующая документальная пленка, о том, как Николая II награждают Георгиевским крестом.
«Царь очень серьёзно воспринял собственно награждение Георгиевским крестом. Этот момент даже снимали на документальную пленку, но показ ее пришлось запретить, так как момент, когда на царя надевали Георгиевский крест, кто-то из зрителей обязательно говорил: царь с Егорием, а царица – с Григорием (Распутиным)», – сказал историк.
Как отметил Аксенов, в условиях назревавшего общего системного кризиса царская самопрезентация начинала вызывать агрессию еще в 1916 году. «Часто народная ненависть выливалась на бумажные портреты. Иногда крестьяне и другие малообразованные люди совершали нечто наподобие мистического ритуала: выкалывали глаза, портреты заливали кровью», – обратил внимание эксперт.
По его оценке, дальнейшему всплеску общественных эмоций способствовала отмена цензуры в 1917 году. Аксенов напомнил, что тогда, как правило, шел поток оскорбительных пошлых карикатурных образов, в которых подчеркивались дегенеративные черты внешности Николая II, что привело к окончательной потере монархом авторитета и влияния.
Как считает главный научный сотрудник Института российской истории РАН Владимир Лавров, последний российский император с треском проиграл информационную войну.
«Все ли крестьяне ненавидели Николая? Такого не бывает. Все сложнее и глубже. Дело в том, что мы выигрывали войну на поле боя, но мы проигрывали информационную войну. Термина еще не было, а война такая уже была», – подчеркнул эксперт.
«Если взять царский манифест о начале войне – его тяжело читать. Что предлагается народу, почему война и еще какая? Там говорится о Сербии – понятно, что она православная, славянская, братская, но почему? Объяснения нет», – обратил внимание Лавров.
По его мнению, когда среди официальных причин для ввязывания Российской империи в Первую Мировую войну стали указывать Константинополь, вековую мечту восстановить службу и крест в святой Софии, говорить о Босфоре и Дарданеллах, крестьяне просто не понимали этот посыл. «Что такое для крестьянина в солдатской шинели Босфор и Дарданеллы? Да он выговорить это не мог. Понять, почему и что, было невозможно. Есть целый ряд воспоминаний генералов, офицеров о том, что солдаты думали, что два двоюродных брата (Николай II и император Германии Вильгельм II) поссорились, а им приходится драться, кровь проливать. Такая была трактовка», – отметил Лавров.
В этой связи историк напомнил, что Николай II, уже будучи под арестом, думал о том, а надо ли было вообще вступать в войну. «Его этот вопрос волновал, он понимал, на каком фоне все это произошло. Я думаю, что главная претензия к Николаю II не в том, как он фотографировался, а в том, что он не сумел удержать государственную власть», – заключил Лавров.
Москва, Мария Вяткина
Москва. Другие новости 22.12.16
Анатолий Вассерман: «Февралисты» 1917 года похожи на современных «белоленточников». / Максим Химухин: Россия рисковала стать родиной фашизма, если бы большевики потерпели крах в 1917 году. / Революция-1917 и Казахстан: большевики победили по праву сильнейших, а Сталин создал почву для распада СССР. Казахстанский историк Радик Темиргалиев о событиях начала ХХ века. Читать дальше
© 2016, РИА «Новый День»