Накануне столетнего юбилея Октябрьской революции в России все чаще в общественном сознании возникают образы вождей того времени с непроизвольным сравнением современных политических деятелей. Как считает кандидат исторических наук, шеф-редактор исторического журнала «Родина» Татьяна Филиппова, отчасти на последнего российского императора Николая II похож единственный президент СССР Михаил Горбачев.
РИА «Новый День» публикует мнение эксперта в рамках спецпроекта, посвященного революционным событиям столетней давности и перспективам современной России и проекта «Революция – 100» Ассоциации исследователей российского общества.
Опыт революции: обращение к вождям прошлого
Филиппова обратила внимание, что в последнее время в медийном пространстве все чаще можно найти отсылки и ретроспективу к лидерам революционного периода.
«Тема политического лидерства привлекает в наши дни к себе внимание по причине рубежного характера нынешнего политического времени. Это не мода на персону. Это следствие затянувшегося кризиса мировых элит», – уверена эксперт.
С ее точки зрения, сейчас, когда страна нуждается в сильных управленцах, люди вспоминают великих вождей прошлого, и словно кальку примеряют эти образы на нынешних политиков. «Сравнивается политическое поведение в условиях кризиса тогда и сейчас», – пояснила она.
Филиппова подчеркнула, что сопоставление политических и государственных деятелей из абсолютно разных политических реальностей неизбежно «хромает на обе ноги», однако некие сходства и различия в «общем алгоритме действий власти в условиях острого кризиса» все же увидеть можно даже в таких не похожих друг на друга фигурах, как последний император Российской империи Николай II и первый и единственный президент CCCР Михаил Горбачев.
«Обе эти фигуры были отринуты историей как явно «опоздавшие» со своими проектами будущего для своей страны. В этом – и трагизм, и урок их политической роли», – обратила внимание Филиппова.
В то же время историк отметила, что различия при сопоставлении этих политических фигур все же преобладают. «Идеал последнего российского императора лежал в прошлом – в мифологизированном идеале единения самодержавия и народа в общем лоне православной веры. Сугубый консерватизм пропитывал не только его идейные установки, но и личный психотип. Тогда как Горбачёв в полном соответствии с социалистическим идеалом видел его в будущем, пусть и утопическом. Михаил Сергеевич – характерный тип реформатора-«ревизиониста», каковым его видели более ортодоксальные коммунистические «бонзы»», – пояснила она.
В революции 1917 года были «темные силы»
Тема лидерства, как считает эксперт, также важна потому, что она «затрагивает подсознание вопрошающего».
«Образ исторического лидера всегда немного автобиографичен. Парадокс любой революции состоит в том, что самая массовое историческое явление оборачивается повышенным интересом к отдельной личности», – сказала она и добавила, что суть феномена гораздо проще понять через личность его вдохновителя. «К тому же, личность – всегда легкая мишень для ретроспективной критики», – отметила Филиппова.
По ее оценке, сейчас в попытках осмыслить Октябрьскую революцию 1917 года российская общественность пришла к некому единству. «На уровне общей риторики практически на всех площадках есть некое родство в определениях. Есть «темные силы» – бывшие правители, есть политики и политические деятели – это, как правило, политики либерального толка, и есть вожди и лидеры – это большевики, анархисты и эсеры», – констатировала она.
Филиппова пояснила, что в каждой из этих групп сейчас выделяется ряд наиболее ярких лидеров, и анализ их личности, их ошибок и побед позволяет сделать выводы о причинах удач и неудач той политической силы, которую они представляют.
«Либеральная альтернатива в революции 1917 года – почему не она? А потому что сами либералы, лидеры либерального движения были слабы как государственные деятели. Их можно назвать политиками, но нельзя назвать вождями. В условиях кризиса, в условиях революции «вождизм» очень важен. Те силы, у которых есть вождь, у которых есть объект надежд, поклонения – обречены на победы», – сказала Филиппова.
По ее мнению, именно в этом кроется главная причина поражения «либеральной альтернативы». «Конечно, есть и масса других объяснений», – согласилась историк.
«Тут дело в благородном, но «слабом» в условиях внешнего и внутреннего кризиса желании играть по правилам: не предрешать важнейшие государственные решения о характере и форме власти в республике, пришедшей на смену царизму; ждать созыва Учредительного собрания, как органа всеобщего демократического волеизъявления; не применять в полной мере силу против стихии революционных масс, часто оборачивавшейся погромами и разбоями; не применять радикальных средств против политических оппонентов … Масштаб внутреннего кризиса на фоне ситуации на фронтах Первой мировой был весьма неблагоприятным фоном для умеренно-демократических способов ведения государственной политики», – считает Филиппова.
Председатель Временного правительства Александр Керенский, по словам историка, был во многом «человек позы», который не смог организовать вокруг себя единомышленников.
«Умеренный социалист Керенский в значительной степени политический «одиночка» на революционных подмостках», – сказала Филиппова и отметила, что если сравнивать его с нынешним председателем правительства РФ Дмитрием Медведевым, то последний напротив является частью «командного состава» российской власти, «заявившей свой курс на стабильность и просвещённый консерватизм», однако вождем его назвать сложно.
«Он – не оппонент и не конкурент основному лидеру. Некоторые личные свойства, возможно, откладывают оттенок большей мягкости на характер государственного менеджмента Медведева, что не меняет рисунка его поведения в общем русле действий власти. Напротив, его роль комплиментарна режиму, позволяя сохранить определённое разнообразие методов и форм в общей управленческой работе», – пояснила Филиппова.
Эксперт обратила внимание на то, что в отличие от Временного правительства и Керенского, большевики обладали решимостью применить силу, имели ярких вождей, которые не боялись эту силу использовать в политической практике. В конечном итоге это и позволило им одержать победу.
«На эту силу и решимость радикально действовать «здесь и сейчас», вопреки человеческой «себестоимости» подобных действий, и смотрят как на то, что в итоге сформировало лицо страны после революции», – уверена Филиппова.
Образ лидеров трансформируется
По словам эксперта, образы лидеров в современных интерпретациях не статичны – они изменяются в сознании людей с течением времени параллельно с тем, как открываются все новые сведения о революционном прошлом России. Так, образ Льва Троцкого, который прежде был лишь «блеклой тенью» вождя мировой революции Владимира Ленина, теперь снова выходит на центральные позиции как возможная альтернатива «ленинско-сталинскому» пути развития революции и построения социализма.
«И картина этих образов движется, и будет изменяться», – уверена Филиппова.
С ее точки зрения, немало изменений за последние 100 лет претерпел образ старца, приближенного к царской семье, – Григория Распутина.
«Всевластие Распутина сознательно преувеличивали политические оппоненты, делая из его фигуры пропагандистский «таран» для сокрушения режима Романовых. Не стоит преувеличивать масштаб его реального воздействия на курс Николая II. «Старца» ценила императрица – как ценила бы любая мать, больному ребёнку которой помогает лечение целителя. Сейчас нет той моды на мистицизм и магию, которые характерны были для настроений в царской семье, кстати, задолго до появления Распутина», – сказала историк.
«Слава Богу, подобного человека, приближённого к вершинам власти, сейчас нет. К примеру, Вячеслав Володин и Владислав Сурков – при всех различиях в стиле политической самопрезентации – люди весьма рационального и отнюдь не мистического склада. Думаю, что соотношение сил и характер влияний в высших кругах нынешней российской власти отличаются большим рационализмом и практицизмом, чем 100 лет назад. С чем себя и поздравляем», – продолжила она.
Путин как преемник Петра I и Столыпина
Филиппова выразила уверенность в том, что сравнение с лидерами эпохи революции будет проводиться и будет «работать» в современности.
«Впрочем, за повышенным интересом именно к личности, к «вождю», с соответствующими надеждами на него или обвинениями в его адрес – всё равно, угадывается некоторая архаизация мышления, архаизация сознания, архаизация политической культуры», – констатировала эксперт.
Нынешнего лидера России – президента страны Владимира Путина – историк предлагает не сравнивать с вождями революциями.
«Владимир Владимирович (Путин) высказывался в связи с грядущим юбилеем Революции 1917 года о том, что путь Ленина, его политический идеал и характер деятельности – это совсем не то, что нужно России, как в прошлом, так и в настоящем. Ряд наблюдений говорит о том, что Путин хотел бы позиционировать себя, скорее, как наследника традиций Петра I и Петра Аркадьевича Столыпина, сторонников сильного и жёсткого курса на перемены, но без революционных катаклизмов», – заключила Филиппова.
Москва, Мария Вяткина
Москва. Другие новости 15.02.17
Олег Соломахин: Пора власти призадуматься и остановиться. Лидер крымских коммунистов о революции-1917 и современности. / Денис Денисов: Идеи Ленина спасли Россию от краха в 1917 году. …но послужили основой для развала СССР в 1991 году. / Без Октябрьской революции Киргизия бы стала «вторым» Афганистаном. Коммунисты республики о значении Октябрьской революции. Читать дальше
© 2017, РИА «Новый День»