«Изумруд лежит – ни дать, ни взять». Кто и зачем хочет закрыть единственную российскую шахту и когда ее смогут открыть снова
Изумруды – один из главных брендов Урала. Здесь, в Свердловской области, находятся единственные изумрудные копи в стране. Тут же добывают еще более редкий и от того и более дорогой драгоценный камень – александрит. Речь о Малышевском руднике, который в скором времени может быть затоплен. «Новый День» разбирался, почему могут закрыть единственное в стране место добычи, что скрывается под термином «консервация» и какие еще ювелирные камни есть на Урале.
В начале июня шахтеры Малышевского рудника устроили забастовку. Поводом стала информация о скорой консервации шахты. Представители «РТ-Капитал», которое входит в структуру Ростеха и управляет АО «Мариинский прииск», тогда заявили, что перемены неизбежны. Правда, после забастовки все же была создана рабочая группа, в которую вошли представители обоих предприятий и правительства Свердловской области. Вместе они должны «проработать вопрос экономической эффективности и целесообразности одновременной добычи открытым и подземным способом».
Два месяца спустя четких ответов нет. В «РТ-Капитал» говорят, что «вопрос об окончательной консервации шахты на сегодняшний день не стоит». «По данным на 2022 год, запасы изумрудов природных в сырье на Малышевском месторождении составляли 24 тонны. В настоящее время готовится технико-экономическое заключение, по итогам которого будут раскрыты данные по запасам на отвалах Малышевского и Аульского месторождений», – сказали «Новому Дню» в «РТ-Капитале».
Тем не менее специалисты горного дела и ювелиры уверены: дело все же идет к консервации шахты. Возможно, ее затопят – это один из вариантов консервации. Но, как считают специалисты, если так произойдет, впоследствии расконсервировать шахту будет очень сложно и очень дорого. «Почему консервацией называют планы залить шахту водой? Так делают те, кто не будет откачивать воду. А вот кто придет после – столкнется с катастрофой. Консервировать – это песком засыпать, – объяснил «Новому Дню» директор Уральского центра камня УГГУ Фират Нурмухаметов и привел пример. – На одной из свердловских шахт 31 декабря, аккурат под Новый год, отключилось электричество, перестало работать электричество, и один из горизонтов залило водой. Катастрофа! Директор предприятия лично побежал на шахту, взял в аренду где-то акваланги и вместе со своим сыном погружался и отремонтировал моторы, которые перестали работать из-за попадания воды. В итоге все откачали. Так что залить водой – это не консервация».
По словам собеседника агентства, восстановление шахт после затопления возможно, но это дорогостоящий и долгий процесс. «Вода заполняет стволы шахты, а когда замерзает, она расширяется, тает – идет обратный процесс. Один-два сезона – и все полозья, по которым идет перемещение, будут сломаны, пережаты, проржавеет вся техника, провода. Плюс плесень, грибки. Природа свое будет забирать обратно. Плюс в Малышевке есть аварийные стволы, они давно известны, требуют ремонта, но если водой залить – то все», – добавил он.
Ситуация на Мариинском прииске тем временем подстегнула интерес к уральским изумрудам на ювелирном рынке. Хотя и прежде они были редкостью. «Российские изумруды практически не продаются на отечественном рынке. В основном, они попадают сюда полулегально. Лишь малая часть добытого остается в России, уходит в ЮВА, Индию. И стоимость карата уральского изумруда на нашем рынке начинается от 1000 долларов. Эти камни – большая редкость и ценность, кто бы что ни говорил о якобы низком качестве наших изумрудов по сравнению с уругвайскими или бразильскими. Знающие люди потому сейчас и стремятся заполучить украшения с уральскими камнями, что это – редкость, раритет. И дальше, после того, как (если это произойдет) шахта на Малышевском руднике будет законсервирована, цена на уральский изумруд будет только расти. Так что сейчас это отличная инвестиция», – рассказала «Новому Дню» ювелир Анна Постольникова.
При этом собеседница «Нового Дня» подчеркнула: если бы уральский изумруд не котировался в мире, то черный рынок просто не работал бы с этим камнем.
«Есть мнение, что на изумрудах нельзя сделать прибыли. И отчасти это так – добыча отдельных кристаллов нерентабельна. Но в советское время на Малышевке добывали бериллий, а изумруды и александриты – это был попутная добыча», – пояснил в свою очередь Фират Нурмухаметов.
Действительно, помимо изумрудов на Малышевском руднике есть и другой драгоценный камень – александрит. Во всем мире добывают всего около 40 кг этого минерала в год. «Он входит в пятерку драгоценных камней, при этом считается одним из самых дорогих. Цены доходят до 15 тысяч долларов за карат. А уральские александриты особо ценятся за сильную смену цвета при разном освещении – от зелено-голубого к пурпурно-красному и красно-фиолетовому. Например, у бразильских и цейлонских александритов при дневном свете окраска оливково-зеленая, изумрудно-голубых оттенков нет совсем», – рассказал «Новому Дню» директор Уральского геологического музея УГГУ Дмитрий Клейменов.
Также на Малышевском руднике добывают бериллий – стратегически важный элемент, он используется в ракетостроении, а потом государство готово вкладываться в его добычу. Однако выработка наземным способом может уничтожить редкие образцы драгоценных камней. «Если отвалы будут дробить для бериллия, уйдет много интересного коллекционного кристаллического сырья. На Малышевке есть не только изумруды и александриты, но и турмалины, аметисты, флюориты, хризобериллы», – уточнил Нурмухаметов.
У специалистов горного дела есть идея, как сохранить добычу драгоценных камней на Малышевском руднике – и при этом не работать в минус. «Слюду можно дробить и пускать ее на облицовку строительных камней. Глыбовый камень востребован в ландшафтном дизайне, его покупают. С бериллием понятно – это идет на государственные цели. Ювелирные камни – тоже имеют своих покупателей. В конечном счете, после того как взято все ценное, остается еще и щебенка, и она тоже продается. Все зависит от рачительности хозяина. Подобные примеры есть на многих других месторождениях, – объяснил собеседник агентства. – Взять золотой рудник в Березовском. Там было 64 млн долгов, но когда пришел грамотный управленец, они стали доставать не только золото, но и бутовый камень – он пошел на строительство дорог и зданий. Стали доставать щебенку. Стали продавать «хвостовые» пески. Кроме того, там стали воду чистить, запустив современные хорошие фильтры. Это вода питьевого качества. Выход из шахты – 1,5 млн кубометров, а потребление Березовского, например, 600 тысяч кубов. Столько же «пьет» Эльмаш, который потребляет воду не лучшего качества. Трубу бросить от рудника – и часть Большого Екатеринбурга будет обеспечена чистейшей водой. Я ее сам пил, отличная».
Екатеринбург, Екатерина Норсеева
© 2023, РИА «Новый День»