18 декабря (по другим данным, 21 декабря) исполняется 143 года со дня рождения Иосифа Сталина. При нем Свердловск превратился в огромный индустриальный центр, а еще в начале ХХ века город даже не попадал в первую десятку. По данным переписи населения 1926 года, Свердловск находился на 13-м месте в РСФСР по числу жителей. Тогда в городе официально проживало 136 420 человек. Однако к 1935 году количество жителей увеличилось в 3,5 раза. Выросли промышленные предприятия: Уралмаш и Уралэлектротяжмаш. «Новый День» решил выяснить, за счет чего был сделан такой скачок, откуда поступали рабочие кадры и верна ли версия, что до введения всеобщей паспортизации крестьяне были привязаны к земле.

Численность Свердловска

В 1927 году в городе проживало 136,4 тысячи человек. Как рассказала «Новому Дню» доктор исторических наук Вера Журавлева, уже к 1935 году в Свердловске проживало 450 тысяч человек.

Росла не только столица. В 1926 году в Нижнем Тагиле проживало 38,8 тысячи человек, а в 1935-м – 159,5 тыс. С 1926 по 1939 городское население в Свердловской области года выросло почти в 3 раза: с 551,7 тысячи до 1,5 миллиона человек (об этом пишет Вера Журавлева в диссертации «Городское население Урала в 1920-1930-е гг., историко-демографический анализ»).

Откуда ехали люди

Культуролог Георгий Цеплаков пояснил, что городское население увеличивалось за счет сельского. «Народ берется от индустриализации. Из сел, из деревень, из других районов люди переезжают в большие города, потому что строятся заводы, нужны рабочие руки. В основном из области был приток», – говорит исследователь.

По данным Веры Журавлевой, за 1931-1933 гг. приток в города Урала на 70% происходил за счет жителей сел и деревень.

Согласен с этим и доктор исторических наук Виктор Кириллов. Он выделяет четыре источника поступления рабочей силы в города.

1. Местные жители прилегающих сел и деревень, жители других регионов, «завербованные» на стройки пятилеток.
2. Спецпереселенцы, появившиеся в результате политики раскрестьянивания-раскулачивания. По данным Кириллова, на Урал попало около 500 тыс. «кулаков».
3. Добровольные мигранты из числа рабочих и интеллигенции, приехавшие на заработки.
4. Иностранные граждане, нелегально или добровольно прибывшие в СССР, спасаясь от экономического кризиса на Западе.

Такой же точки зрения придерживается научный сотрудник музея истории Екатеринбурга Евгений Бурденков: «В Свердловске строились два мощных завода: Уралэлектромашина и Уралмаш. Там нужны были рабочие руки, и рывок был обеспечен миграцией крестьянства».

Могли ли крестьяне свободно перемещаться по стране

По поводу свободного перемещения крестьян из сел в города единого мнения у историков нет.

Уехать было довольно просто, – говорят одни. Такой позиции придерживается культуролог Георгий Цеплаков: «Если крестьянин хотел поменять место жительства, то он брал справку в сельсовете. Когда он приезжал в город и поступал на стройку, то он получал новые документы: сначала справку, потом, как городской житель, паспорт», – говорит исследователь.

Он объясняет, что быстрый приток населения в города обеспечила коллективизация: «Для чего нужна была коллективизация, в частности, создание колхозов? Они создавали машинно-транспортные станции (МТС), объединяли крестьянские наделы, которые были в общей площади, и запахивали все тракторами. За счет этого требовалось меньшее число работников: при помощи тракторов все это происходит быстрее, и часть рабочих рук освобождается, поэтому люди поехали в города».

27 декабря 1932 года было принято постановление Совета Народных комиссаров «Об установлении единой паспортной системы по СССР и обязательной прописке паспортов». Паспорта, говорит Георгий Цеплаков, особой роли не играли: «Власти решали хозяйственные проблемы, и было не до юридических тонкостей. Чтобы сделать паспорт, нужен квалифицированный труд: важно, чтобы этим занимались люди образованные, грамотные. А где их в таком количестве взять на селе? После войны за это дело взялись всерьез, а к 1974 году произошла всеобщая паспортизация населения».

Уехать было сложно, но возможно, – считают другие. Кандидат философских наук Андрей Коряковцев отмечает, что запреты существовали, но зачастую преувеличивается значение преград, которые стояли перед крестьянами: «Отсутствие паспортов у колхозников – это, конечно, была попытка регулирования рынка рабочей силы. Но вопрос, насколько она была строгой. Советская система – система запретов, часть из которых действует, а часть – не действует. Если бы они работали, то общество перестало бы функционировать. В либеральном сознании закрепилась упрощенная схема, что общество – кусок пластилина: как тоталитарной власти захотелось, так и будет, одной воли достаточно. Общество находило сотни способов преодолевать препоны, а власть смотрела сквозь пальцы».

С тем, что государство вводило одни законы, а практика давала другой результат, то есть государство пыталось быть тоталитарным, но у него это не всегда получалось, согласен и кандидат исторических наук Сергей Воробьев. Историк отмечает, что у крестьянина было три способа попасть в город:

1. Пойти в сельсовет и получить справку. Сергей Воробьев поясняет, что такая процедура работала только формально: «Надо было пройти трудный бюрократический путь: большое количество справок собрать, получить разрешение от сельсовета, от председателя колхоза. В некоторых случаях пройти этот путь было невозможно – при нежелании местных органов отпускать людей».

1. Записаться на завод у вербовщиков, которые ездили по деревням. «Власти давали разнарядку, что на такие предприятия нужно такое-то количество человек. Вербовщики выезжали в села набирать необходимое им число работников», – говорит Сергей Воробьев.

1. Незаконно бежать в город. Человек мог уехать без справки и устроиться на завод неофициально. Через какое-то время «нелегал» получал паспорт. Сергей Воробьев рассказывает, что из-за нехватки людей руководители предприятий смотрели на это сквозь пальцы: «Например, в январе 1935 года на имя председателя Комиссии партийного контроля Кагановича поступила докладная записка. В ней говорилось, что в ходе проверки московского авиационного завода № 22 среди рабочих и служащих было выявлено 193 «кулака», 82 бывших торговца, 30 бывших помещиков и фабрикантов, 11 бывших жандармов и полицейских, 7 бывших белых офицеров. Такой был состав рабочего класса. И эта картина характерна для всей страны».

При этом Андрей Коряковцев поясняет, что у крестьянина без паспорта шансов устроиться врачом или учителем не было: «На работу квалифицированную брали только с пропиской. Были такие отрасли, где нужна была неквалифицированная рабочая сила. Туда и устраивались».

Согласен с тем, что паспорта – система контроля за рабочей силой, доктор исторических наук Виктор Кириллов: «Власть в селе, деревне обязана была следить за сохранением численности трудовой силы колхозов и совхозов и не допускать ее оттока. Паспортов колхозникам не давали именно по той причине – чтобы привязать их к месту эксплуатации. Да, в сельсовете можно было взять справку и уехать с ней в город в порядке так называемой трудовой мобилизации и вербовки на стройки пятилеток. Но это по воле и с ведома партийной, в первую очередь, власти, которая скрывалась под вывеской советов».

Виктор Кириллов считает, что появление паспорта было закономерным явлением в тоталитарном обществе: «Введение паспортной системы с 1932 г. было вполне естественным действием для коммунистической власти в условиях массового бегства со спецпоселений, миграции жертв массового голода начала 1930-х гг. и «правильного» распределения подневольной рабочей силы. Контроль с помощью паспортов в тоталитарном обществе с военно-мобилизационной моделью управления и социально-экономической жизни был закономерным явлением».

Также власти ввели режимные зоны. Сначала это были Москва, Ленинград, Харьков и территории вокруг них. Потом в эту зону попал и Свердловск. По словам Сергея Воробьева, в них могли поселиться только те, кто «имел правильное социальное происхождение». Ограничивалась выдача паспортов бежавшим из деревень, лишенцам, спецпоселенцам, священнослужителям. «Индустриализации привела к тому, что СССР стал промышленно развитой страной, но цена была высокая, а заплатили за нее в основном крестьяне», – резюмирует ученый.

«Новый День» выражает благодарность в создании материала старшему научному сотруднику Института истории и археологии УрО РАН, кандидату исторических наук Сергею Воробьеву; старшему научному сотруднику Института истории и археологии УрО РАН, кандидату исторических наук Андрею Сушкову; ученому секретарю Института истории и археологии УрО РАН, кандидату исторических наук Николаю Михалеву; доктору исторических наук Алексею Мосину; профессору кафедры гуманитарных и социально-экономических наук НТГСПИ, доктору исторических наук Виктору Кириллову; профессору кафедры социально-правовых и гуманитарных наук ЮУрГУ, доктору исторических наук Вере Журавлевой; доценту кафедры философии, социологии и культурологии УрГПУ, кандидату философских наук Андрею Коряковцеву; культурологу и социологу Георгию Цеплакову; научному сотруднику музея истории Екатеринбурга Евгению Бурденкову; сотрудникам Государственного архива Свердловской области.

Екатеринбург, Никита Кондрашин

Отправляйте свои новости, фото и видео на наш мессенджер +7 (901) 454-34-42

© 2021, РИА «Новый День»

Написать автору или сообщить новость