Правительственная «мусорная реформа» продолжает «буксовать», а ее исполнители оказались в «ловушке», пытаясь получить бюджетные деньги и пролоббировать строительство мусоросжигательных «душегубок». Об этом рассуждает в авторской колонке для РИА «Новый День» известный эколог, депутат Госдумы VI созыва Максим Шингаркин.

Исполнители мусорной реформы вновь жалуются на отсутствие денег, не желая внедрять простой и понятный алгоритм финансирования отрасли по обращению с ТКО, заложенный в Федеральный закон «Об отходах производства и потребления».

С передовых полос авторитетных изданий исполнители реформы обращения с твердыми коммунальными отходами (ТКО) в очередной раз информируют нас, что сегодняшние тарифы для населения на вывоз мусора – пусть даже выросшие с начала этого года в несколько раз – не позволяют им работать. Что региональные операторы стоят на грани банкротства из-за неплатежей граждан и образовавшегося кассового разрыва. Эти причитания, видимо, должны подвигнуть к введению неких санкций против неплательщиков или новому повышению тарифа. Или, что наиболее вероятно, к радостной встрече новых проектов по строительству мусоросжигательных заводов, как якобы единственной альтернативы мусорному коллапсу.

Позиция простых людей совершенно понятна. Они и так уже ежемесячно платят за капитальный ремонт, который обещан им в некой отдаленной перспективе. Теперь в квитанциях появилась еще весьма ощутимая строка за вывоз ТКО. Но ежедневно «любуясь» на переполненные баки, где раздельным сбором и не пахнет, каждый понимает, что никаких изменений в организации обращения с мусором не происходит. Значит, и платить не за что.

Власти регионов вместе с региональными операторами оказались в ловушке, которую сами себе расставили. Изначально, позарившись на возможность осваивать массив денег, который сулил новый коммунальный побор с населения, они с энтузиазмом восприняли введенный алгоритм мусорной реформы, основанный на росте тарифа. И даже отстаивали его на различных рабочих группах в профильных федеральных органах исполнительной власти. Но население вдруг отказалось платить за их «хотелки». И региональные исполнители встали в позу жертвы, через ППК «Российский экологический оператор» требуя еще денег, из бюджета. Так, ППК превращается в еще одну федеральную надстройку, задача которой опять-таки осваивать бюджетные средства, направляя деньги в те регионы, чьих губернаторов допустят к новой бюджетной кормушке.

Категорическое нежелание чиновников и компаний-региональных операторов не то, что исполнять, но даже читать Федеральный закон «Об отходах производства и потребления», обескураживает. По замыслу законодателя, реформа обращения с ТКО должна была лишь незначительно повлиять на совокупный размер ежемесячных коммунальных платежей населения. Для формирования бюджета финансирования новых технологических подходов законом предусмотрены механизмы утилизационного и экологического сборов.

Проще говоря, совершая покупки тех продуктов и товаров, мусор, образовавшийся от потребления которых, мы выбрасываем, мы должны уплачивать включённый в цену этих продуктов и товаров экологический и утилизационный сборы. Это не большие суммы: для пачки молока, к примеру, это 1-2 рубля, в зависимости от сложности утилизации. С учетом того, что разброс цены на этот продукт ежедневного потребления в обычном супермаркете составляет примерно от 50 до 120 рублей, экосборы не ударят по кошельку покупателя.

Утилизационный сбор отличается от экологического тем, что частично подлежит возмещению покупателю (не полностью, а в размере т.н. залоговой части). Всем известный пример – это, как мы сдавали бутылки в советское время. Утилизационный сбор распространяется на упаковку, подлежащую многократному использованию, а также на товары долговременного пользования, требующие значительных затрат на утилизацию (автотехника, электроника, бытовая техника и прочее). Экологический сбор связан конкретно с затратами на обращение и безопасную утилизацию того или иного товара, потерявшего свои потребительские свойства, или упаковки.

При этом существовавший до реформы платеж за вывоз ТКО должен был остаться в платежке в неизменном виде и являться целевыми средствами расходов управляющих компаний по организации перевозки ТКО от мест образования к местам обращения с отходами. А вот поступившие в федеральный бюджет средства утилизационного и экологического сборов становились инструментом реализации государственной политики по созданию и обеспечению функционированию новой отрасли.

То есть, во-первых, потребители платят, не исходя из каких-то усредненных, умозрительных чиновничьих расчетов, а пропорционально фактическому уровню потребления. Сколько купил товаров в супермаркете – за столько мусора и оплатил. Обеспечивается социальная справедливость. Во-вторых, размеры утилизационного и экологического сборов, устанавливаемые государством, должны учитывать потребности функционирования отрасли. Планово пополняя федеральный бюджет, эти средства целевым образом через субъекты федерации должны распределяться до уровня региональных операторов и специализированных компаний-переработчиков. Те в свою очередь действуют по принципу: чем выше показатели переработки мусора и ниже показатели его захоронения, тем больше денег от государства они получают.

В сухом остатке алгоритм, заложенный в Федеральный закон, таков. Люди платят экологический и утилизационный сборы во время покупки товаров, имея возможность поддерживать «экологичных» производителей товаров (использующих биоразлагаемую упаковку, например), возвращают на утилизацию товары и предметы упаковки, предусматривающие залог, практикуют раздельный сбор мусора. Федеральные органы власти проводят единую государственную политику (определяют критерии наилучших технологий, условия субсидирования, приоритеты для инвестиций), аккумулируют и распределяют средства утилизационного и экологического сборов. Региональные операторы и компании-переработчики концентрируются на инвестициях в мощности по переработке ТКО и организации их функционирования.

И немного арифметики. 1 человек, как в коммерческом сегменте, так и в частном домовладении производит не более, а на самом деле менее 500 кг ТКО в год. То есть вся Россия ежегодно производит не более 70 миллионов тонн ТКО. И если в Европе утилизация одной «усредненной» тонны мусора обходится примерно в 8500 рублей (120 евро), то в пересчете по паритету покупательской способности в России эта цифра составляет около 3500 рублей. И, получается, на всю страну в год требуется не более 250 миллиардов рублей, чтобы организовать обращение с отходами «как в Европе».

Взяв цифры из квитанций, приходящих нам сегодня в почтовые ящики, можно посчитать, что валовый годовой платеж населения России за обращение с отходами составит порядка 350 миллиардов. С учетом коммерческих организаций все 500 миллиардов, то есть полтриллиона. Таким образом, с учетом дотаций регионов и муниципалитетов, платежей коммерческого сектора, частично введенного утилизационного и экологического сборов и платежей населения мы собираем едва ли не в два раза больше денег, чем нужно для организации обращения с ТКО по-европейски!

А усредненные ежегодные поступления только от утилизационного и экологического сборов в федеральный бюджет должны составить 400-450 млрд рублей из расчета около 2,5 – 3 тысячи рублей в год с человека за нормативные 350-400 кг ТКО.

То есть деньги на организацию цивилизованного обращения с отходами есть и при одном, и при другом подходе! Но в отрасли этих денег нет. И не будет. Потому, что собираемые коррумпированными организациями платежи уходят в офшоры, а не в отрасль. Потому что бюрократическая машина чрезвычайно инертна, и чиновники, как уже было сказано, не вчитываются в Федеральный закон. И потому что особую прыткость проявил ряд авантюристов, приближенных к Правительству и госкорпорациям, которые под этикеткой «зеленых технологий» протаскивают строительство мусоросжигательных душегубок. При этом они намеренно тормозят все конструктивные действия в рамках реформы, т.к. она им категорически не выгодна.

Москва, Максим Шингаркин, эколог, депутат Государственной Думы ФС РФ VI созыва

© 2019, РИА «Новый День»