Мусорная реформа, которая в России началась меньше трех месяцев назад, пока никак не хочет становиться экологической, несмотря на попытки ребрендинга со стороны властей. Одна из причин ‒ в том, что, по сути, позитивного эффекта для окружающей среды от нововведений нет. Строительство сортировочных заводов и экотехнопарков – вопрос второго этапа реформы, а к радикальным мерам на время переходного периода не готовы ни сами жители страны, ни те, кто пишут и исполняют законы.

В частности, советский опыт сдачи тары от напитков, по словам участников рынка, является одним из самых успешных в мире до сих пор. Но правопреемница СССР ‒ Россия ‒ никак не может восстановить эту систему. В том числе ‒ из-за нежелания производителей напитков связываться с линиями по мойке и дезинфекции. В итоге почти все бутылки ‒ пластиковые и стеклянные ‒ в основном, идут в переработку, а не на вторичное использование.

«Есть ставки экосбора на каждый вид товара в России, всего 154 вида. Каждый производитель или импортер за каждую тонну товара платит по установленным нормам. Сейчас этот процесс администрирует Росприроднадзор, но скоро полномочия перейдут Российскому экологическому оператору. Сейчас в России собирается всего 3 миллиарда рублей, по оценкам экспертов, этот показатель можно увеличить на 50%. Действительно, производители упаковки находятся сейчас в очень хорошем состоянии. Возьмем коробку конфет ‒ там дикое количество упаковки. Пленочка, коробочка, подложечка, золотинка. Конфет меньше, чем упаковки. И за это никто не платит (имеется в виду производитель, ‒ прим. ред.), а регоператор должен вывезти. Но постепенно этот вопрос будет решен. Мы ведь всю реформу делаем с точки зрения ресайклинга, т.е. вторичной переработки. А цивилизованные страны, которые уже по 40 лет этим занимаются, задаются вопросом: зачем что-то перерабатывать, если можно использовать вторично? Или даже так ‒ зачем что-то вторично использовать, если можно вообще не производить? Везде идет сокращение потребления и производства упаковки. В Европе есть магазины, где продаются товары без упаковки, люди приходят со своей тарой. Во Франции есть рестораны, где если ты не доел порцию, то будет плюс к счету. Или ты доешь, или заберешь с собой, или доплатишь ‒ потому что хозяин не хочет платить за органические отходы, которые образуются от того, что ты не рассчитал, насколько голоден. Но мы пока живем в полном разгуле упаковки», ‒ сообщил «Новому Дню» исполнительный директор Ассоциации организаций, операторов и специалистов в сфере обращения с отходами «Чистая страна» Руслан Губайдуллин.

По его словам, ситуация связана с тем, что во многих странах мира плата за утилизацию уже включена в стоимость товара. «Например, красная баночка всем известного напитка в Германии стоит 2,5 евро, а у нас ‒ 30-40 рублей (примерно 0,5 евро). А почему она там столько стоит? Потому что вопросы утилизации возложены на образователя отходов – производителя упаковки. Все эти деньги идут в специальные мощные экологические фонды ‒ это не тарифные деньги, которые все равно оплачивают покупатели, за этот счет организован и раздельный сбор мусора, и вывоз, и уборка, и все на свете. В Мюнхене построили мусороперерабатывающий завод, так на каждую тонну, которая туда заходит, они получают 100-120 евро. Это финансовая мотивация, чтобы перерабатывать как можно больше отходов. В нашей системе мотивация для переработчика ‒ только продажа вторички, которая к тому же сильно загрязненная. Сначала загрязняется в ведре, потом в мусоропроводе, потом в баке, потом в мусоровозе, и только на пятый раз этот мусор приходит на сортировочный завод, чтобы можно было его переработать. А, например, мокрая бумага уже не подлежит переработке. В Европе же всю органику привыкли удалять, баночку из-под прокисшего йогурта помыть, сжать и только потом выбросить. Они всю жизнь это делают, они привыкли, а мы пока нет, но мы это сделаем. Россия находится в таком состоянии, что может все лучшие мировые практики перенимать», ‒ подчеркнул эксперт.

Екатеринбург, Екатерина Норсеева

© 2019, РИА «Новый День»