Российские регионы с ситуацией «немного хуже среднего», где на сентябрьских выборах потерпели поражение представители партии власти, оказались в самой серьезной зоне риска – это потребует от власти более тонкого подхода при выработке управляющих воздействий. К такому выводу пришли эксперты Комитета гражданских инициатив (КГИ), составившие индекс социально-экономической и политической напряженности в регионах России по итогам первой половины 2018 года. По их оценке, непопулярная пенсионная реформа продолжит сказываться на общей ситуации в стране – в обществе нарастает недовольство властью, что будет проявляться в большей степени на выборах.
Эксперты проанализировали ситуацию на июль 2018 года и ее развитие осенью в выборный период. «Основным фактором риска являются проблемы политического дизайна, который в большинстве регионов сдерживает политическую конкуренцию, ограничивает автономию законодательных органов и местного самоуправления, – отмечается в исследовании. – Существенные изменения, которые скажутся на оценке в следующей волне расчетов, произошли на региональных выборах сентября 2018 года. Главными событиями последнего единого дня голосования стали неудачи «Единой России» и ее кандидатов в ряде регионов». Действующие главы субъектов РФ провалили выборы в четырех регионах – Хакасии, Приморском крае, Хабаровском крае и Владимирской области. На выборах в Заксобрания «Единая Россия» не смогла взять большинство мандатов по спискам в 5 регионах – это Хакасия, Забайкальский край, Владимирская, Иркутская и Ульяновская области.
«Центральная власть привычно снимает накапливающееся в регионах напряжение, усиливая давление на региональные политические элиты и ослабляя их субъектность. Ранее мы делали вывод о том, что эффективность такого рода реагирования может быть краткосрочной и невысокой, что это ведет не столько к устранению проблем, сколько к ослаблению их внешних проявлений (симптомов), и, более того, подрывает возможности системы эффективно реагировать на возможные новые вызовы», – говорится в докладе.
При этом экономические показатели первого полугодия экспертами оцениваются в целом как благополучные – в стране наблюдался экономический рост, усилилась социальная направленность политики правительства. Рост ВВП составил 2%, промпроизводства – 3%, товарооборот увеличился на 2,5%. На 8% выросли зарплаты за счет предвыборных выплат бюджетникам, увеличились и поступления в региональные бюджеты. Кроме того, ЦБ снизил ключевую ставку, что привело к росту кредитов населению, и, как следствие, росту потребления, отмечается в исследовании.
Между тем, эти решения повлияли на осложнение ситуации в будущем, констатируют эксперты КГИ. Рост зарплат бюджетников увеличил разрыв между зарплатами и пенсиями, а кроме того, он создает почву для социального недовольства, если в дальнейшем это увеличение прекратится. Рост кредитной задолженности свидетельствует о росте потребления без существенного роста доходов.
Экономический подъем затронул далеко не все сферы: в основном это топливный и промышленный сектор, а также крупные городские центры. В то же время в ряде регионов Поволжья, Восточной Сибири и Дальнего Востока сохранилась традиционно сложная ситуация. Здесь и в части нечерноземных областей Европейской России реальные доходы населения не только не растут, но и снижаются.
Что касается протестной активности, то первое полугодие 2018 года выдалось спокойным – на второе же приходится волна массовых протестов в связи с увеличением пенсионного возраста. К этому моменту они прошли свой пик, полагают эксперты, сравнивая их с более ранними протестными акциями автоперевозчиков в 2015 году и антикоррупционными митингами 2017 года. «Отдаленные последствия пенсионной реформы будут, скорее всего, более значительными, но проявятся, скорее, в отношении к органам власти (в частности, на выборах), чем в уличной протестной активности», – считают авторы исследования.
При этом наиболее чувствительными к пенсионной реформе должны были стать регионы с максимальной долей пожилого населения – в которых новшество затрагивает большую долю жителей, и регионы, в которых пенсия и социальные пособия более значимы как источник дохода. Эксперты отмечают, что эти типы регионов не совпадают: если возрастным составом населения отличается Европейская часть России, от высокой долей социально незащищенных – регионы Сибири, Дальнего Востока и Северного Кавказа, где проживает более молодые население. Там, где эти типы пересекаются, возникают зоны повышенного риска – это нечерноземный Центр, Поволжье, южные регионы Сибири и Зауралья.
Заметная активность федеральной власти в региональной политике сыграла свою роль во время избирательных кампаний и сказалась на итогах выборов. «Из числа регионов с традиционно высокими оценками внутренней конфликтности в 2017 году произошли замены глав регионов в Бурятии, Дагестане, Карелии, Удмуртии, Пермском крае, Новгородской, Омской и Самарской областях, – напоминают эксперты. – Всего за год были заменены 19 глав регионов: 8 в феврале-марте и 11 в сентябре-октябре. Уже после президентских выборов 2018 года к ним добавились Якутия, Кемеровская и Магаданская области. Кроме того, еще в трех регионах – Амурской и Тюменской областях, Ямало-Ненецком АО – произошла мягкая смена глав в связи с получением губернаторами постов в правительстве».
«Наблюдалось массовое обновление губернаторского корпуса, которое серьезно сказалось на политических процессах в регионах. Тем более заметно, что в сентябре 2018 г. в 22 регионах прошли губернаторские выборы, на которых четырем инкумбентам: в республике Хакасия, Приморском и Хабаровском краях, и Владимирской области – не удалось добиться избрания, – отмечается в докладе. – На президентских выборах 2018 года большая часть регионов, в которых годом раньше досрочно сменились руководители, отличалась от среднероссийских показателей, с одной стороны, более низким приростом (или снижением) явки по сравнению с выборами 2012 и одновременно – более существенным приростом доли голосов за В. Путина».
Силовое давление на региональные политические элиты, которое нарастало уже долгое время, в 2017 и 2018 годах остается стабильно высоким. При этом «произошло резкое повышение статуса задерживаемых, задерживаться под камеры стали уже действующие губернаторы, и целые команды региональных элит стали обвиняться в создании организованных преступных групп».
«Одновременно жесткое давление на региональные элиты стало распространяться на этнические регионы: Коми (2015), Марий-Эл (2017), Удмуртия (2017), Карачаево-Черкесия (2018), с кульминацией в виде массовой чистки элит в Дагестане (2018)», – подчеркивают авторы исследования.
Эксперты полагают, что жесткое давление на региональные политические элиты имеет следствием, с одной стороны, усиление контроля за ними со стороны федерального центра и, казалось бы, повышение управляемости в условиях стабильности, а с другой – снижение их способности эффективно реагировать на вызовы в кризисных ситуациях, а также снижение доверия со стороны граждан.
«Вряд ли можно считать случайным, что во всех четырех регионах, где в сентябре главы проиграли выборы, в последние два года шли сопровождавшиеся скандалами чистки региональной элиты», – отмечают авторы доклада.
По итогам исследования за первую половину этого года, во вторую – «оранжевую» – группу риска по экономическим параметрам попали Ярославская область, Коми, Камчатский край, Брянская, Вологодская, Калужская, Магаданская области, Ненецкий АО и Удмуртия. По политическим рискам в «оранжевой» группе оказались Якутия, Приморский край, Дагестан, Крым, Самарская область, Москва, Санкт-Петербург, Удмуртия, Ивановская, Омская, Саратовская, Еврейская области и Ненецкий АО. Таким образом, суммарные риски по двум параметрам совпали в Удмуртии, Ненецком АО, Дагестане, Москве и Санкт-Петербурге.
В Комитете гражданских инициатив пояснили, что исследование описывает ситуацию по состоянию на июль 2018 года с учетом событий лета-осени текущего года. Авторы доклада – эксперты КГИ Николай Петров, Александр Кынев и Алексей Титков.
При составлении рейтинга Комитет гражданских инициатив учитывает три основных показателя: политическую ситуацию, экономическую ситуацию и протестную активность. Отдельно оценивается вмешательство со стороны Центра. Рейтинг построен на идее, что кризисная или предкризисная ситуация в регионе может определяться тремя типами процессов: социально-экономическими, политическими и гражданской активностью. Процессы каждого типа развиваются в значительной степени самостоятельно, но могут влиять друг на друга, усиливать или ослаблять тенденции, которые наметились в каждом из них. «Наибольшую вероятность кризиса мы ожидаем в регионах, в которых социально-экономические, политические тенденции и динамика общественных настроений оказываются направленными в сторону, усиливающую социально-политическую напряженность», – отмечают авторы.
Москва, служба информации РИА «Новый День»
Москва. Другие новости 19.11.18
200 км по океану под воздушным змеем: россияне в составе интернациональной команды установили мировой рекорд. / Народные мстители и радикализация протеста: ответ на безнаказанность властей и крупного бизнеса. / В Ростове-на-Дону пенсионерку подозревают в убийстве трех родственников. Читать дальше
Подписаться на ТГ-канал «Новый День – Передовица»
© 2018, РИА «Новый День»