Современная история России показывает, что вне зависимости от политического режима правящая верхушка страны опасается свободы слова и пытается использовать цензуру как рычаг давления на СМИ и недовольное властью общество. Как ни парадоксально, официальное оправдание такого «закручивания гаек» почти всегда сводится к необходимости защиты неких ценностей, в том числе якобы демократических, хотя на деле является мощным щитом для самой власти.

Вернуть цензуру в знаменитую эпоху гласности ровно 30 лет назад пытался даже сам «архитектор» советской «демократизации» и инициатор перестройки Михаил Горбачев, почти так же случилось и сейчас с законами о запрете «критики власти», которые одобрил президент РФ Владимир Путин. Несмотря на отличия эпохи заката СССР от нынешнего периода, аналогии напрашиваются сами собой.

О временных параллелях, их взаимосвязи и последствиях – в материале корреспондента РИА «Новый День».

Апрель 1989 года. Горбачев пытается «загнать джина обратно в бутылку»

На закате эпохи Советского союза компартия провозгласила гласность и свободу слова, а Михаил Горбачёв стал первым и единственным руководителем СССР, подвергавшимся критике в официальной прессе.

При этом (как же это актуально и сейчас) сам Горбачев еще в своем новогоднем обращении 1 января 1989 года отмечал, что страна столкнулась с экономическими и политическими трудностями. «Мы приступили к радикальной реформе политической сферы… я не хочу, да и просто не вправе изображать в розовом цвете общую картину. Перестройка породила большое движение в обществе, но перемены идут трудно, не так быстро, как всем нам хочется. Многое связано не только с инерцией прошлого, но и с новизной проблем, с реальными трудностями организации жизни по-новому. Сплошь и рядом работа наталкивается на сопротивление консервативных, антиперестроечных сил. Этого нельзя не видеть», – заявил тогда он.

Обострение внутриполитической ситуации, а также проблемы с Прибалтикой – 18 января эстонский язык объявлен государственным в Эстонской ССР, что может считаться началом «развода» этой республики и Советского союза и появления вопроса о территориальной целостности страны – все это, так или иначе, судя по всему, заставило правящую «верхушку» Советского союза пересмотреть информационную политику.

Примечательным в этом отношении стало выступление секретаря ЦК КПСС, члена Президиума Верхового совета СССР Льва Зайкова. «Сложнейшие процессы протекают сейчас в душах людей, в общественном сознании. Все, что происходит в стране, вызывает обостренный интерес и реакцию народа. Ибо речь идет о судьбах страны, судьбах нынешнего и грядущих поколений. Чрезвычайно возросла сегодня ответственность печати. Издательство, журналисты и писатели помогли партии всколыхнуть народ, поднять его на перестройку, повысить уровень критики и значение гласности. Тем не менее, многие коммунисты в ходе отчетов требовали от горкома партии повысить уровень руководства средствами массовой информации», – приводятся его слова в газете «Правда» от 21 января 1989 года.

При этом, Зайков, как и сейчас политики в современной России, отметил, что повышение уровня руководства СМИ со стороны власти необходимо для «повышения ответственности журналистов, качества их труда и недопустимости тенденциозности в оценках как нашей истории, так и явлений сегодняшнего дня», а не для «снижения накала и объема критики».

Как получается, в 1989 году стало окончательно ясно, что «джина выпустили из бутылки» и свобода слова слишком дорого обходится советской политической элите на фоне шквала критических публикаций СМИ.

11 апреля 1989 года в газете «Правда» публикуется Указ Президиума Верховного Совета СССР «О внесении изменений и дополнений в Закон СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» и некоторые другие законодательные акты СССР» от 8 апреля 1989 года. В документе, одним из инициаторов которого стал сам Горбачев, предлагалось четыре поправки, в том числе – в статью 74.1:

«Оскорбление или дискредитация государственных органов и общественных организаций», что могло поставить крест на официально провозглашенной тогда открытости и гласности.

«Оскорбления или дискредитация государственных органов и общественных организаций, публичные оскорбления или дискредитация высших органов государственной власти и управления СССР, иных государственных органов, образуемых или избираемых Съездом народных депутатов СССР или Верховным Советом СССР, либо должностных лиц, назначаемых, избираемых или утверждаемых Съездом народных депутатов СССР или Верховным Советом СССР, а равно общественных организаций и их общесоюзных органов, созданных в установленном законом порядке и действующих в соответствии с Конституцией СССР – наказываются лишением свободы на срок до трех лет или штрафом до двух тысяч рублей», – говорится в Указе, подписанном Михаилом Горбачевым, который тогда занимал должность Председателя Президиума Верховного Совета (ВС) СССР, и секретарем Президиума ВС СССР Тенгизом Ментешашвили.

11 апреля в «Правде» вышла статья «Демократию охраняет закон». В ней высказывается опасение, что поправки, которые постановляет внести Президиум ВС СССР, могут снова обострить проблему политических заключенных. «Известно, что в Советском союзе в настоящее время нет политических заключённых. Перестройка, гласность, демократизация дали людям возможность свободно высказывать свои мысли, отставить свои убеждения, в открытую спорить… Поправки к закону – не дадут ли они возможность навесить на человека ярлыки, превратно толковать его действия?» – отмечается в публикации.

Директор Института государства и права АН СССР академик Владимир Кудрявцев тогда заявил, что в отличие от сталинских законов, в нынешних поправках «речь идет не о каких-то превратных беседах, доверительных разговорах, не о письмах, личных дневниках, которые в прошлом были причинами наветов и последующих арестов», когда «даже анекдоты рассматривались как выпады против строя».

«В Указе четыре основных положения. Убежден, что все они более демократические, я бы сказал, более четкие, чем это было в прежних законах. Это очень важно, чтобы не допускать двусмысленности, ни каких-то широких толкований, ни расплывчатости, ведь каждая буква в законе может быть судьбой человека», – подчеркивал академик.

«Защита демократии и достижений перестройки»

В 1989 году в роли сенатора Андрея Клишаса, который стал одним из авторов современных законов о запрете фейков и критики власти и оправдал ужесточение цензуры, выступили сразу несколько представителей ЦК КПСС во главе с Михаилом Горбачевым.

В частности, член ЦК КПСС, машинист экскаватора Коршуновского горно-обогатительного комбината Иркутской области А. П. Мясников, выступая на пленарном заседании 25 апреля 1989 года, заявил, что «назрела необходимость глубоко проанализировать и дать оценку неформальным объединениям, имеющим политическую направленность». «Ведь нередко деятельность их лидеров принимает форму грубых безответственных нападок на партию и Советскую власть. Оголтелое критиканство с целью дискредитации партийных и государственных органов, паразитирующее на здоровых процессах демократии и гласности, социальная демагогия наносят серьезный ущерб делу перестройки, мешают консолидации различных общественных течений и главных направлений социального-экономического развития», – подчеркивал он.

Еще один член ЦК КПСС, первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Геннадий Колбин обратил тогда внимание, что в СССР «снизилась дисциплина и ослаблен спрос на выполнение принятых в стране законов. «Скажем, закон о порядке проведения митингов и демонстраций открыто бойкотируется, том числе и некоторыми руководителями из числа коммунистов. Прослеживается подобное отношение и к только что принятому Указу Президиума, и все это сходит с рук. С развитием демократии должна крепнуть и дисциплина», – заявил тогда Колбин на пленарном заседании Верховного Совета СССР.

Сам Горбачев, выступая с заключительным словом, пояснил, что «цензурные» поправки нужны, чтобы «демократизация общественных процессов не использовалась против конституционного строя».

«Если мы всерьез встали на путь перестройки и демократизации, нам нужно как можно скорее выработать и пустить в ход механизм защиты демократии. Именно на это направлены текущая законодательная деятельность и недавно опубликованный Указ Президиума Верхового Совета СССР, который в целом, встречен в обществе с пониманием. Я согласен с выступившими здесь товарищами, которые говорили о том, что у некоторых органов печати выработался своего рода стереотип: как только выходит какой-то документ, они встают в оппозицию к нему, подчас не вникнув в суть вопроса», – цитирует выступление Горбачева газета «Правда» от 27 апреля 1989 года.

В 90-е – без ограничений

В 1989 году сторонникам возвращения жесткой цензуры во главе с Горбачевым, который ранее сам инициировал гласность и демократизацию, не удалось продавить драконовские поправки. На первой сессии Верховного Совета СССР 31 июля «депутаты внесли ряд предложений, направленных на уточнение закона».

«Сессия предложила комитету, рассмотревшему законопроект, предварительно вновь собраться в перерыве для уточнения редакции некоторых статей и после этого вернуться к обсуждению вопроса. На вечернем заседании с учетом внесенных поправок раздельным голосованием депутаты обеих палат утвердили Указ Президиума Верховного Совета СССР от 8 апреля 1989 года», – говорится в номере «Правды» от 1 августа.

Девятого августа 1989 года закон был опубликован «Ведомостях Съезда народах депутатов СССР и Верховного Совета СССР». Согласно тексту документа, в итоге была одобрена только одна поправка о недопустимости «призывов к насильственному свержению или изменению советского государственного или общественного строя».

Известный советский политик Николай Травкин, который в то время был депутатом Верховного Совета СССР, в комментарии РИА «Новый День» заявил, что такой указ о цензуре в период гласности подписать просто не могли.

«Как можно было подписать этот Указ, когда через три месяца была отменена 6 статья (о руководящей роли КПСС)? У меня нет этого (Указа) в памяти… Не мог Верховный Совет в 1989 году его принять. Тогда были честные выборы, была свободная пресса. Не в том понимании, что ее контролирует Кремль, а том понимании, что ее никто не контролирует, никакой олигарх не руководит», – подчеркнул он.

При этом Травкин выразил уверенность, что на закате Советского Союза политическая обстановка в стране была более демократичной, чем сейчас в России, и принятие нынешнего закона о недопустимости критики власти это подтверждает. «Да, демократичные были времена, а через несколько лет мы получили «свободную прессу», часть которой финансировал Березовский, а другую – Гусинский», – констатировал Травкин.

Стоит отметить, что тренд на демократизацию в 1989 году действительно прослеживался. 11 сентября 1989 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР была также отменена ст. 190. «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй»: «Систематическое распространение в устной форме заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, а равно изготовление или распространение в письменной, печатной или иной форме произведений такого же содержания – наказывается лишением свободы на срок до трёх лет, или исправительными работами на срок до одного года, или штрафом до ста рублей».

Комментируя события 30-летней давности, политолог, руководитель Лаборатории политических и социальных технологий Алексей Неживой высказал мнение, что по сути запрет на критику власти и ужесточение цензуры нужны любой власти, чтобы не допустить появления новых политических лидеров, а в 1989 году отказ от поправки, скорее всего, был обусловлен в большей степени попыткой остановить развал страны.

«Тогда Горбачёв был «жертвенным барашком» – его вели, им манипулировали, управляли, а человек был слабый, болтун. Не смогли подписать законы. Но тогда и страну вели к распаду», – считает Неживой.

Так или иначе, решение депутатов Верховного Совета СССР можно считать одним из ключевых исторических моментов, который стал прологом к развалу Союза и последовавшим «нецензурным и диким» 1990-м, когда политикам, СМИ и в целом обществу не приходилось жаловаться на цензуру. Но даже самые критические телесюжеты и публикации, как и массовые акции протеста с гневным обличением тогдашней политики и политиков, не помогли остановить решения властей на пути к разорению страны. Бесполезной оказалась всеобъемлющая общественная ненависть даже к одному из главных реформаторов – Анатолию Чубайсу, – его не проклинал только ленивый, но он до сих пор в деле.

Путин учел ошибки Горбачева

То, что не удалось сделать Горбачеву, осуществил нынешний президент РФ Владимир Путин, который сразу после своего избрания в 2000 году на первый срок заявил, что «без действительно свободных СМИ российской демократии просто не выжить, а гражданского общества – не создать».

В своем дебютном Послании к Федеральному Собранию Путин выражал сожаление, что «пока не удалось выработать четкие демократические правила, гарантирующие подлинную независимость «четвертой власти». «Журналистская свобода превратилась в лакомый кусок для политиков и крупнейших финансовых групп, стала удобным инструментом межклановой борьбы», – сказал тогда президент и подчеркнул, что цензура и вмешательство в деятельность средств массовой информации запрещены законом. «Но цензура может быть не только государственной, а вмешательство – не только административным», – отметил тогда же Путин.

При этом глава государства пояснил, что экономическая неэффективность значительной части СМИ «делает их зависимыми от коммерческих и политических интересов хозяев и спонсоров» и позволяет превращать СМИ «в средства массовой дезинформации, средства борьбы с государством». Поэтому, как заявил Путин, государство должно защитить прессу от манипуляции. «Мы обязаны гарантировать журналистам реальную, а не показную свободу, создать в стране правовые и экономические условия для цивилизованного информационного бизнеса», – сказал он.

После этого последовало фактическое переформатирование информационного пространства – громкое закрытие НТВ, решения законодательных собраний регионов о введении цензуры по многочисленным просьбам избирателей и тому подобное. Через 10 лет была найдена оптимальная формулировка – «о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию». Под этим удобным предлогом запреты размножились еще сильнее.

Новым этапом этой планомерной политики – спустя почти 19 лет после слов о недопустимости превращения СМИ в «средства массовой дезинформации» и в годовщину последних выборов президента РФ, 18 марта, – стало подписание Путиным законов о запрете критики власти и фейковых новостей. Эти документы, по оценке президентского Совета по правам человека, нарушают Конституцию РФ, противоречат Европейской Конвенции о защите прав человека и могут привести к разорению большинства российских СМИ, а неопределенность формулировок в принятом документе открывает широкое поле для репрессивной деятельности контролирующих органов даже против обычных граждан.

«Сугубо репрессивные нормы»

В 1989 году в связи с появлением поправок о запрете дискредитации власти у части советской общественности возникло опасение относительно вероятного возвращения репрессий и новой волны политических заключенных. Публикации на эту тему появлялись даже в «Правде». Сейчас также существуют похожие опасения – причем небезосновательные. Не случайно президентский Совет по правам человека обращал внимание на размытость формулировок в законе, в результате чего под санкции могут попасть не только СМИ, но и любой критик власти в Интернете, в том числе, за карикатуры и анекдоты.

В комментарии РИА «Новый День» юрист правозащитного центра «Мемориал» Игорь Гуковский высказал опасения, что принятые законы действительно могут повлиять на политическую ситуацию в стране, поскольку вводятся «сугубо репрессивные нормы, которые ни в коей мере не будет способствовать улучшению и без того плохой ситуации со свободой слова в России».

«С точки зрения роста или уменьшения количества политических заключенных, так как мы их обычно рассматриваем – заключенных по уголовным делам – данные законы в их нынешней редакции, на мой взгляд, не повлияют, потому что предусматривается административная ответственность», – отметил Гуковский.

В то же время он подчеркнул, что такая опасность все же есть. «Мы знаем, что регулярно складывается ситуация, когда деяния, которые до этого являлись административными правонарушениями, становятся затем составами в Уголовном кодексе. В некоторых случаях повторное или неоднократное нарушение административных статей становится уголовными преступлениями. То есть в некоторой перспективе имеется возможность. При минимальном желании и минимальном проявлении инициативы, имеется возможность за нарушения норм КоАП начать привлекать людей и уголовно», – сказал Гуковский.

По мнению политолога Алексея Неживого, такие действия власти «ведут к «хаосу». «Когда политическая система не выражает интересы больших групп, рано или поздно происходят процессы десоциализации», – опасается он. При этом политолог напомнил, что подобные тенденции наблюдались в России и в 2012 году. «Тогда тоже были попытки расшатать ситуацию, сейчас это приведет к более серьезным противостояниям за рамками правового поля», – отметил Неживой.

Цензурный транзит власти

Очень многие эксперты сходятся во мнении, что «цензурные» законопроекты были приняты потому, что началась активная подготовка к транзиту власти – для «безболезненного» ухода действующего президента РФ правящая верхушка дочищает информационное и политическое пространство.

«Элита пытается сохранить власть, чтобы это сделать, они ввели такой вот механизм. Они абсолютно не скрывают, что им нужно это «престолонаследие» передать. Все новое – хорошо забытое старое», – сказал, в частности, Неживой, обратив внимание, что представители современной элиты в большинстве своем вышли из советской номенклатуры, которая до сих пор не смогла отказаться от «комсомольских навыков и методов».

Эксперт пояснил, что в сложных социально-экономических условиях на политической арене могут появиться новые лидеры, способные помешать планам нынешней элиты. «Новые лидеры будут подниматься на экономическом интересе тех элит, которые сейчас отстраняются от «кормушки». Этот закон предназначен для того, чтобы не дать подняться новым силам в этой ситуации. Как ты можешь сейчас поднять себя? Только на критике того, что происходит, а теперь критиковать – незаконно», – отметил политолог.

«Речь о том, что это продолжение развития управляемой демократии, развития репрессивного механизма. У нас в стране – совершеннейший андеграунд», – заключил Неживой.

Так или иначе, закон о запрете критики власти, который вступил в силу 29 марта 2019 года, вызвал негативную реакцию в обществе. Экс-депутат Госдумы Дмитрий Гудков направил в Верховный суд иск с требованием признать документ недействительным, поскольку его положения сформулированы «безграмотно и нарушают принцип правовой определенности». Однако судебная инстанция – по уже сложившейся традиции – отказалась принимать этот иск к рассмотрению.

Так что – ждем санкций. Тем более, Генпрокуратура РФ в конце марта уже использовала закон об оскорблении власти, чтобы добиться удаления новостей об оскорбительном граффити про президента Владимира Путина.

Москва, Мария Вяткина

© 2019, РИА «Новый День»