Время от времени в публицистике мелькает тезис, что население находится в заложниках у правящего слоя. Действительно, бесправие населения становится всё более очевидным благодаря многочисленным примерам нарушения государственными органами их прав. Люди всё чаще сталкиваются с произволом чиновников и силовиков, лишаясь при этом денег, имущества и даже жизни, и не имеют возможности защититься. Ситуацию анализирует экономист Сергей Ясинский:

«Государство бесцеремонно вторгается в частную жизнь, произвольно определяя, чем населению питаться, как лечиться и, вообще, как жить, устанавливая всё новые запреты и не обращая внимания на Конституцию и даже на собственные законы – регулярно переиначивая их выгодным для себя образом (такое изменение законов равнозначно их нарушению, то есть фактически является преступлением).

Частная собственность в стране отменена явочным порядком – например, недавние события в Москве, когда у граждан отнимали их жильё, не считаясь с правом собственности, лишний раз подтверждают это. Хотя и до этого случая власти никогда не смущались, отнимая чужую собственность, и занимались этим слишком часто, чтобы считать это случайностью.

Имущественные права, даже официально зарегистрированные и оформленные, с точки зрения властей – фикция. Как сказал однажды мэр Москвы Собянин, принимая решение о сносе киосков и магазинов, имеющих все необходимые правоустанавливающие документы, «не надо прикрываться бумажками». И количество примеров такого отношения к бизнесу настолько огромно, что уже не поддаётся учёту. Это уже повседневность и «норма».

Судя по всему, власть считает, что всё имущество в стране на самом деле принадлежит ей, а население только временно пользуется им. И что власть имеет право в любое время отнять это имущество или поступить с ним по своему усмотрению. И даже само население, как становится ясно в последнее время благодаря откровениям чиновников, воспринимается властью как разновидность её имущества. Об этом говорят, например, давние выказывания председателя Конституционного суда Зорькина, как и других деятелей, оправдывавших крепостное право. Правящий слой стремится установить для себя подобный режим, хотя, конечно, понимает, что он должен быть прикрыт формальностями, чтобы не выглядеть откровенно людоедским. Тем не менее, своими словами и делами чиновники дают ясно понять, что хотят лишить население всех прав и поставить в полную зависимость от себя.

Сегодня у них для этого есть всё необходимое: принципиальных ограничений больше не существует, возможно всё.

Правительство постепенно избавляется от всех обязанностей по отношению к обществу, разрушая социальное государство и оставляя единственную связь между собой и населением в виде обязанности населения кормить его, оплачивать его желания и прихоти, защищать его в случае угрозы. Ему всё, от него – ничего.

Но это желания. А к ним нужны возможности. Насколько возможности соответствуют желаниям? Чтобы подобный режим существовал, нужно согласие большинства населения, и для этого его нужно обманывать, уговаривать и запугивать. Все эти способы сейчас применяются, но их эффективность уже уменьшается – это показывает и статистика, и это видно невооружённым глазом. Также об этом говорит факт перераспределения федерального бюджета в пользу силовых структур: власть понимает, что время обмана и уговоров заканчивается, и скоро придётся применять силу.

Однако применение силы против недовольных эффективно, только если этих недовольных относительно немного и они открыто выходят на протесты – то есть их видно правоохранительным органам, и поэтому с ними удобно бороться. А в случае массового недовольства большинства населения силовые меры становятся бесполезными: например, если оно выйдет на улицы, то количество протестующих превысит физические возможности правоохранителей их задержать, а потом ещё и содержать (ограничивают технические вопросы: где, в каких помещениях должны находиться задержанные, как и чем кормить, сколько это стоит, кто оплачивает, и т.д.). И это не говоря о сопротивлении правоохранителям, которое тоже вполне возможно.

Но главное, власть, открыто применяющая силу против большинства населения, сразу теряет легитимность. Причём это не формальная легитимность, подтверждённая только бумагами или опросами статистических служб, а самая настоящая – доверие населения и следующее из него согласие подчиняться.

Соответственно, при утрате настоящей легитимности остаётся непризнание власти и неподчинение ей, осознаваемое населением как справедливое противодействие преступникам и переходящее в скрытое или открытое сопротивление им. Власть будет восприниматься как враг, и шанса сохраниться у неё после этого не останется.

Длительность существования режима обусловлена качеством его управления, и, в первую очередь, качеством управления экономикой. В каком состоянии находится сегодня экономика уже даже и объяснять не нужно. Специалисты говорят просто: экономики нет – и указывают на абсурдную экономическую политику государства. Ни его промышленная деятельность, ни торговая, ни финансовая, включая инвестиционную, – уже не поддаются критериям разумности. И на вопрос, как на таком фоне может существовать страна, ответить можно одним словом: никак.

Что и подтверждается происходящей деградацией. Если лет десять назад ещё можно было надеяться на вменяемость экономической политики режима (поскольку его неадекватность маскировалась высокими ценами на нефть и газ), то теперь результаты его деятельности говорят сами за себя: на фоне заверений правительства о всё новых успехах и достижениях Россия опустилась на африканский уровень. Правительство до сих пор обещает, что в ближайшие несколько лет Россия войдёт в первую пятёрку экономически развитых стран, обогнав Германию, но это уже даже не смешно. Экономические показатели стабильно ухудшаются, рубль обесценивается, и нет ни одного даже намёка на то, каким образом власть может переломить эту тенденцию.

Ещё один фактор – старение. Природа берёт своё, и какую бы медицину верхи себе не обеспечили, они не будут жить вечно. Их дети прожигают жизнь на Западе и возвращаться не собираются (и даже если их вернуть, пользы от них для режима не будет – они ничего не умеют). Режим не обеспечивает себе преемственности поколений.

Конечно, можно сказать, мол, зато дети с богатствами на Западе отлично устроены, и всё именно так и было задумано. Однако без власти в России эта история для них добром не кончится: богатства не обоснованы, не защищены ни юридически, ни физически, да и дети не обладают нужными качествами, чтобы их отстоять. Они ведь тоже продукт деградации.

Запад в лице Великобритании уже потребовал предъявить к осмотру наличные ценности и доказать законность владения ими. И это только начало: нет никаких сомнений в том, что и другие страны к этому процессу присоединятся. У них есть и право, и желание. Им осталось только дождаться подходящего момента – а они никуда и не торопятся.

Угрозы для правящего слоя многочисленны и разнообразны. О части из них он знает или догадывается, но нет гарантии, что он не упускает из виду что-нибудь важное. Например, такой момент.

Правящая верхушка не может все делать лично, она нуждается в исполнителях и нанимает для этого граждан, которым только отдаёт приказы, по возможности, оставаясь в стороне, дистанцируясь от них. Для неё важно создавать видимость своей непричастности, сохранять чистоту, чтобы избежать наказания в будущем. Она стремится создать впечатление, что это не она, это сами исполнители по своей инициативе творят беззаконие.

Для этого она должна предоставлять им определённую свободу – пусть даже только иллюзию свободы, но исполнителям не следует знать об этом, для них она должна быть реальностью. Однако эта реальность, по условию – свобода от правящей верхушки, из-за чего получается, что, поскольку произвол осуществляется руками граждан, то, чем он успешней, тем меньше эти граждане зависят от верховной власти. Если всё дозволено и нет границ, то и верховной власти больше нет – всё решается на местах, самими гражданами, для своих целей. Получается, что своими действиями власть приучает их не только к беззаконию, но и к своеобразной свободе от себя.

В результате безграничное беззаконие обернётся против самой власти, когда исполнители почувствуют себя достаточно сильными и свободными. Сейчас власть тренирует их, создаёт условия для эффективного применения ими своих навыков – и тем самым выращивает оружие против себя. А чтобы обезопасить себя, ей нужно распустить исполнителей, что тоже не годится – власть окажется беззащитной.

Положение безвыходное. В обоих случаях власть создаёт себе угрозу, которой боится, и от которой невозможно избавиться. Власть не может рассчитывать на верность этих людей – она сама отвергла все нормы морали. Тем более, она не может рассчитывать на их ум: поскольку умные опасны, вряд ли власть выбирала себе в помощники умных.

Итого: сила, глупость, готовность предать и обогатиться – угроза, которая всегда рядом.

Челябинск, Сергей Ясинский

© 2018, РИА «Новый День»