На прошлой неделе в России отмечали День донора. Традиционно находится много желающих пополнить запасы банков крови в честь праздника, но это ‒ не всегда хорошо. Почему врачи ищут постоянных доноров, можно ли сдать кровь для самого себя и сколько на самом деле стоит литр человеческой крови ‒ читайте в интервью «Нового Дня» с заместителем главного врача Областной станции переливания крови Максимом Галимовым.
Максим Львович, Свердловская область нуждается в донорах?
Заменителя крови не существует, поэтому донорский материал нужен все время, и мы заинтересованы в постоянном потоке кадровых доноров. Акции, конечно, это здорово, но приходит огромный поток людей, наши запасы начинают превышать потребность, и это не очень хорошо. Важен именно стабильный поток.
Народ у нас отзывчивый, в Свердловской области один из лучших показателей в стране по числу доноров на тысячу населения, мы приближаемся к европейским странам. И если возникают трудности, например, с резус-отрицательной кровью, мы вызываем доноров из числа постоянных, они приходят, закрывают острую потребность. Такое тоже иногда бывает. Дело в том, что невозможно предсказать, какая кровь понадобится. Сегодня всем нужна третья, а завтра ‒ четвертая.
Искусственной крови пока не существует, но разработки ведутся. Какие-то успехи в этом направлении есть?
Есть препараты, которые на короткое время могут смоделировать функцию крови. Главная задача крови ведь какая? Транспортировка кислорода. Поэтому есть, например, препараты из бычьего гемоглобина, которые могут «потянуть время» в условиях кровопотери, пока происходит поиск донора. Был знаменитый в Советском Союзе перфторан, например. Но будущее за генными технологиями. Теоретически из стволовой клетки можно вырастить все что угодно, включая любую клетку крови. И это был бы идеальный вариант. Ведь взяв стволовую клетку конкретного реципиента, мы выращиваем тромбоциты, эритроциты, что угодно ‒ и ему же переливаем, исключая все опасности чужеродного переливания. И сейчас не проблема вырастить клетку. Проблема – сделать это быстро и в больших количествах. Как только мы научимся это делать, донорская тема будет закрыта. Но когда это случится, предсказывать сложно. Я думаю, что в ближайшие 50 лет мы останемся без работы. Точнее, в нынешнем ее варианте. Наверно, мы и займемся культивацией клеток.
Кстати, про другие безопасные варианты. В некоторых случаях, когда известно, что человеку предстоит большая кровопотеря (например, будет операция), может он сдать кровь для самого себя?
Может. Система аутодонорства существует, это практикуется, только этим занимаются уже не донорские центры, а лечебные учреждения. Люди перед операциями сдают собственную кровь, и потом им ее переливают. Конечно, это идеальный вариант ‒ полная фенологическая совместимость, гарантия отсутствия инфекций.
А существуют частные банки крови в России?
Нет, по российскому законодательству, весь оборот донорской крови, то есть заготовка, переработка, хранение ‒ это только государственная функция. Частникам запрещено заниматься этим. Частные клиники могут у нас закупать кровь, чтобы переливать ее. Это нормальная практика. Но сами заготавливать и работать с донорами они не имеют права. И это правильно, потому что донорская кровь может быть как полезна, так и опасна. При недолжном обращении с ней ‒ смертельно опасна.
И сколько стоит литр крови?
Очень дорого, это очень ценный ресурс, несколько десятков тысяч рублей за литр. Это и расходные материалы, и выплаты донорам, и дорогое современное исследование, и работа персонала. Поэтому важно ею грамотно распорядиться, чтобы не было списания по сроку годности.
Инциденты с переливаниями крови бывают, в том числе, с летальными исходами для пациентов и в госучреждениях. Почему? Разве протокол не отработан?
Переливание крови ‒ очень серьезная операция. Врач должен оценивать риски переливания, которые должны быть однозначно ниже, чем эффект, которого мы ждем ‒ спасение жизни. Конечно, это сложный процесс. Бывают случаи, не только в России, во всем мире. Протокол точен, отработан, есть правила, которые надо соблюдать, но человеческий фактор возможен.
Перед переливанием крови проводятся тесты, которые нам показывают совместимость или несовместимость реципиента с донорской кровью. Если есть несовместимость, мы начинаем глубоко исследовать и находим уникальные антигены, подбираем уникального донора, адресно. Антигенный состав крови очень сложный. Все знают только группу крови и резус, а антигенных систем около сотни. Есть реципиенты, которым подходит только один донор на Земле. В области у нас тоже есть редкие реципиенты, кому не всякая кровь подойдет. На этот случай у нас есть запас замороженных эритроцитов, потому что не всегда можно быстро найти донора.
Некоторое время назад житель, например, Челябинска не мог стать донором в Екатеринбурге, потому что не было единой базы. Сейчас как?
Сейчас у нас единая база, но есть нюансы. Если человек живет в Челябинске, а сюда приехал на пару недель и захотел сдать кровь, ‒ это одно. Другое дело, когда он там зарегистрирован, а на самом деле живет у нас уже год. Мы делаем сверку по адресам. Для чего? Есть реестр лиц с инфекционными заболеваниями. Эти контакты должны отслеживаться, чтобы обезопасить пациентов. Мы не противимся донорам из других регионов России, но должны иметь возможность проверить его по месту регистрации.
Но вы же все равно донорский материал проверяете.
Конечно, но вы слышали про такое понятие как «серонегативное окно»? Есть определенные требования, мы обязаны все проверять. Поэтому предъявлять паспорт с пропиской при донации ‒ это обязательная процедура.
Плюс надо понимать, что Свердловская область ‒ очень неблагополучный регион по ВИЧ. Поэтому меры безопасности у нас жесткие. Например, у нас нельзя просто так прийти ‒ и сдать кровь, если человек никогда не был донором, не числится в нашей базе. Сначала он проходит обследование на все инфекции, у него берут кровь на анализы, кстати, бесплатно. И это занимает совсем немного времени, полчаса. Если все в порядке, то в течение 7-10 дней он может прийти на донацию, перед которой мы еще раз обследуем его. Так мы предотвращаем бессмысленную работу и боремся с серонегативным окном. Сама процедура донации длится около часа, вместе со всеми формальностями.
И когда эту кровь можно использовать?
Плазма кладется на карантин на полгода, а эритроциты невозможно карантинизировать, они хранятся только 45 дней, а тромбоциты вообще только пять, так что сразу.
Что людей побуждает становиться донорами крови?
Желание помочь людям. Лучший донор ‒ тот, который пришел с этой идеей. Хотя некоторые приходят за компенсацией, там чуть больше 500 рублей. Для отдельных категорий граждан ‒ это существенная сумма. Плюс два дня отдыха, в день сдачи крови и после. Но такие доноры для нас неидеальные. Потому что если человек пришел ради денег, он может скрывать заболевания, свое состояние от врача. Идеальный донор ‒ альтруист, потому что он всегда правдиво ответит. Это безопасно и для самого донора (все же это непростая процедура), и для пациента. И большинство приходят из нормальных человеческих соображений.
Сейчас в Свердловской области порядка 50 тысяч постоянных доноров, этого достаточно, но привлекать новых все равно нужно. У кого-то появляются заболевания, которые являются противопоказанием для донорства, кто-то по другим причинам прекращает регулярно сдавать кровь, так что надо пропагандировать, привлекать людей ‒ особенно молодых. Ведь человек когда регулярно сдает кровь, он еще и за своим здоровьем следит, он регулярно обследован, мы о его здоровье знаем все.
Екатеринбург, Екатерина Норсеева
Отправляйте свои новости, фото и видео на наш мессенджер +7 (901) 454-34-42
© 2018, РИА «Новый День»